Свет во мраке
Шрифт:
Преодолев еще четыре мелководья, я остановился и позволил себе небольшую передышку. Пусть преследователи видят мою крохотную фигуру виднеющуюся вдали. Пусть видят, как я стою и наблюдаю за их мучениями. Судьба словно только этого и дожидалась, выступив на моей стороне и предоставив мне шанс насладиться незабываемым зрелищем.
По понятной причине нежить осталась на плотах, не собираясь спускаться на отмели и идти тем же путем что и я. Но это не спасло их от волн, что легко заливали бревна плотов и награждали кентавров мягкими шутливыми шлепками. Шутливыми для всех, но только не для нежити. Огромные твари дергались, жалобно ворчали, порой походя не на гнилостные
Легко получить, но тяжко удержать — эти слова про чужую жизненную силу.
С каждой новой волной нежить теряла капли силы, становилась слабее и дряблее. А когда подобная нежить обессиливает, она не просто останавливается. Это справедливо лишь к обычным мертвякам или костяным паукам, что падают на землю и замирают в неподвижности. Если же это пожиратели или кентавры, что слеплены из множества кусков плоти… эти мерзкие существа попросту развалятся на части. Но вряд ли Истогвий допустит этого. Хотя… а что он может сделать?
Мой замысел воплощался в жизнь медленно, но верно. Враг приближался — я удалялся. И двигался я не рядом с берегами, я смело уходил все глубже, к самой середке Мертвого озера. Туда, где, наверное, еще никто не бывал из разумных созданий — шурды боятся воды будто нежить, гоблинам там делать нечего, людей и гномов в этих местах не бывало, а если и забрел кто, то уж не стал бы плавать по мертвым водам.
Истогвий не мог вернуться на берег и следовать за мной по суше. Ведь я уходил прочь от берегов. За гигантским Мертвым озером — море! Живое и холодное соленое море. Вот куда лежал мой путь. И я не намеревался этого скрывать. Им придется послушно идти за мной. Или же они попытаются догнать меня раньше, коли им представится такая возможность и кою я им давать не собирался. Мой враг слабеет при каждом шаге — что может быть лучше? Пусть так и продолжается!
— Я превращу твою смерть в череду неизбывных мук! — переполняемый злостью голос Истогвия ударил меня как гарпун.
А вот и твоя гордыня, Наместник Горы, как я стал тебя называть после того, как убедился, что ты не настоящий Хозяин. Вот и проснулась твоя спесь, твое бешеное желание быть тем, кого все боятся и кого все уважают. Я заставил тебя почувствовать себя ободранным псом. И я продолжаю рушить твои замыслы, продолжаю ускользать из твоих рук. Что ж — я верю тебе, дядюшка Истогвий. Мне лучше умереть до того, как я попадусь.
— Я вырежу тебе сердце! — дочь решила поддержать отца.
Семья жестоких тварей. Надеюсь, она еще не успела порадовать отца внуками? Боюсь и представить насколько бессердечными детишками они окажутся. Одного я добился точно — содрал с них шелуху внешней холодности, спокойствия и бесстрастности. Вот они настоящие — во всей красе!
Повернувшись, я побежал дальше, давая понять, что не стану их дожидаться и не собираюсь давать им бой. За моими плечами недовольно ворчал каменный тесак, успевший хлебнуть крови и силы ниргалов, но уже вновь проголодавшийся. Он тихо и вкрадчиво шептал мне
Я преодолел еще четверть лиги, отмелей становилось все меньше, берег отдалился, глубина увеличилась. Вскоре мне придется плыть — но повсюду хватало покачивающихся деревяшек, большей частью полусгнивших, но еще держащихся на плаву. Они поддержат меня. А глубина — что ж, я радовался тому, глубина растет. Ведь если меня все же догонят охотники и если я пойму, что жить мне осталось недолго, то попросту брошу тесак в воду, и он быстро канет к далекому дну, где возможно навеки скроется в густой грязи.
Если мне посчастливится добрать до моря и придется войти и в его холодные воды, я поступлю так же в случае опасности — отправлю каменный тесак на дно. Последняя гордая насмешка над врагом. Почему нет? Гордость и упорство — это все что у меня осталось.
Остановившись, я уселся на выпирающий из воды земляной бугор, стараясь не раздавить произрастающие на нем робкие зеленые ростки. Расстояние между мной и преследователями увечилось. Ведь им приходилось отмели огибать, они делали крюк за крюком. А волны налетали и налетали на их плот…
Кто знает? Быть может благодаря утекающей из нежити жизненной силы в этих водах вновь зародится настоящая жизнь? Какая странная и глупая мысль…
— Отдай что украл — и уходи! Мы не станем тебя преследовать! — это предложения поразило меня до глубины души, я даже привстал и приложил ладони к ушам.
Не послышалось ли мне? Неужто и впрямь была проявлена такая великая щедрость?
Вместо обещания лютой смерти мне предложили жизнь?
Может Истогвий просто устал? Опасается за дочь? Подумал о том же — что я могу отправить тесак на дно?
Уверен, что коли понадобится, тот проклятый Темный может приказать осушить все озеро! И это вполне окажется ему по силам — размах его деяний я уже успел заметить. Каменоломни, дороги, пустотелая гора, громадное подземное сооружение выложенное особыми гранитными блоками, ледники заполненные сотнями мертвяков… ему удастся осушить Мертвое озеро, а затем он пошлет людей и нежить перелопатить донную грязь и вернуть пропажу. Но на это потребуется время. Очень много времени.
Или Истогвий боится, что я отправлю тесак в море? Ведь море не осушить никому — это по силам разве что самому Создателю.
— Оставь, что украл на том островке — и уходи! Мы не пойдем за тобой! — щедрое предложение повторилось, и я в изумлении покачал головой. Вот уж неожиданный поворот.
Началась торговля. И это говорит о том, что одну победу я уже одержал. Вынудил пойти их на сделку. Хотя судя по напряженному и жутко недовольному лицу девушки, дочурка Истогвия не слишком обрадована словам отца. Ну да — она бы предпочла освежевать меня живьем.
Не ответив им ничего, отвернувшись, я продолжил путь, нацелившись на виднеющееся в воде впереди черное обширное пятно. Суша? Очень большая отмель? Она покрыта неглубокой водой, если судить по мелким волнам. Будет очень мне на руку, если это так — я продолжу пересекать озеро с той же скоростью, и мне не придется делать это вплавь. Не хотелось погружаться в ледяную воду полностью — слишком уж много сил потребовало бы это. Так можно и закоченеть. Ведь я уже давно не тот ледяной мертвяк, я вновь из живой плоти и крови, я снова обычный человек — ну или почти.