Свобода печали

Рощина Елена

Август 1989

* * *

Как начали, так и кончаем век,Живем пустопорожним плагиатомЧужих утопий. Отрицаний снегНе запорошит движущийся атомВины за преступления сего,Ничтожнейшего часа. Все оболыНа построенье храма твоего,Сворованные у Савонаролы,Вернуть пора. Все старые дрова,Украденные из его костра,Спалить дотла. Хранители щедротСказочных, строители добротАлчных, настроились вы всластьПод знаменем с кровавым словом: власть.

Октябрь 1989

* * *

И этот октябрь отболитИ канет в остывшую

воду.Застынут, как серый гранит,Слепые глаза небосвода.Охрипший от лая щенок –Сиротский, горюющий ветер,Обласканный, ляжет у ног.Худые рыбацкие сетиДождей в почерневшей водеКороткого вечера вспухнут,Как жилы запястий. И те,Кто мучили, – в прошлое рухнут!

Октябрь 1989

* * *

Ранних сумерек хрупкость в простуженном осенью доме.Лисье пламя свечи, полыхнувшее к самым глазам.Мимо тысячи лет, в розвальнях, на сопревшей соломе,Может, душу мою повезут к несвятым образам.В день, на белую нитку прошитый морозцем,Горше дыма печей – мой обманчивый путь.После тысячи лет за последним колодцемОглянусь – в вечно длящийся ужас и жуть.Не проводит никто – только черная птицаПрокричит, на прощанье оставив перо, –Через тысячу лет в окна синие битьсяПрилетишь ты ко мне из сгоревших миров.И звездою падучей представится чудоПоздним яблоком с голых чеканных ветвей.И за тысячу лет я тебя не забудуЗа перо на сопревшей соломе саней…

Октябрь 1989

* * *

Не город, а сруб колодезный,До самых краев – вода!Рябины тугими гроздьямиПоспела вокруг беда.И черпаю ведра полныеПолынных октябрьских дней.Залить – весь огонь и полымяПропащей судьбы твоей.

Октябрь 1989

* * *

Опять нам с тобой обживать нежилые углы,Где ветер надежду освищет, как пошлую драму,И дни на ладони останутся кучкой золы,И письма сожмутся до текста сухой телеграммы.На острове ночи среди бесполезных узловВ промоины окон смотреть, как полярные совы,И путаться в ворохе бледных, истасканных слов,И птицей парить в облаках невесомых.

Октябрь 1989

* * *

Маленький ламповый кругНа деревянном полу.Очерк искусанных губВ горьком табачном дыму.Тихое слово: – Не плачь,Девочка, радость, душа.Лунный серебряный мячВ окна плывет не спеша.Наше сиротство с тобойНынче вернее родства.Сердца безудержный бойПеребивает слова.Ветер октябрьской весныПросится к нам на ночлег.Где-то далекие сныСвой начинают разбег.Нам эту горечь речейНе растворить до утра.Тихо из бездны ночей:– Девочка, ангел, сестра!

1989

* * *

Ослепшие бабочки первого снега – ко мне на ресницы,Смежаю их чутко, блаженно, несмело, как сонные птицы –Усталые крылья. Как сводят ладони – над робкой свечою,Как сходятся в плеске последних агоний – с чужою душою.

1989

* * *

По снегу, не умеющему жить, –Так юн, беспечен и щемяще нежен,Уставший город едет есть и пить.Перемежать с зевком зубовный скрежет.От ветра, отнесенного к бомжам –Бродяги без единого гражданства,Спасают душу в дом – к томам, борщам,Неизлечимой скуке постоянства.Сквозь горький час бессонниц и свечейИдут в кровать – тяжелым камнем в омут,Сновидеть

вновь – хвосты очередей,В которых мысли, как котята, тонут.А ночью снег погаснет, словно взгляд,И ветер побредет в чужие страны,Ненужные все свечи догорят,И глубоко вздохнет залив туманный.

16 ноября 1989

Первый снег

У ангелов первая линька –Тяжелые, влажные перьяРазмыли небесную синьку,Застенчивый профиль деревьев.И город притих, изумленный,Туманя дыханием окна,Несчастный, намокший, влюбленный,Смотрел на меня одиноко.От снов, что страшнее бессонниц,Коснулась снежинок губами,И ангелы – с рухнувших звонницОтветили – колоколами!

16 ноября 1989

* * *

Когда-нибудь и этот нежный адВдруг прекратит свое сердцебиенье.За здравие все свечи догорятИ вспять пойдет обузданное время.Я раздарю сокровища свои,По янтарю растрачу эту осень…

16 ноября 1989

* * *

Мой! – К неприручимому волчонку.Брат! – К неисцелимому сиротству.Отведешь мальчишескую челку,Улыбнешься с чувством превосходства.В тьму слепую, как ночная птица,Выбирая время и пространство,Отлетишь: чтоб быть или разбитьсяВ черном тупике безумных странствий.О, как дразнит за окном тревогаИ зовет горластый, дерзкий ветер!Оттого-то легкою дорогаВидится в разбавленном рассвете.На ветру остывшими губамиНе скажу – помедли на пороге!Занесет прощальными снегамиСамые глубокие берлоги.Ночью – твоему огню во славуОгонек моей свечи знобящей.Неумело – помолюсь за главыВсей твоей судьбы, мой брат пропащий.

16 ноября 1989

* * *

Свет погас в бедном доме моем,Слабо дышат неровные свечи,Затихает полночный содомВ талых звуках отравленной речи.Чьи-то души сгорают в огне:Капли воска, как слезы на пальцах,И мороз на знобящем окнеЧертит путь одиноких скитальцев.Кто пойдет этим странникам вслед,Чудакам, дуракам, недотепам?Кто сменяет счастливый билетНа хожденье по гибельным тропам?Только птицы и братья-ветра,И колючие, мерзлые звезды,Позабытый Владимирский трактС сухомяткой загубленной прозы.Я не знаю имен и молитв –За кого да и как мне молиться?Это пламя так страшно горитИли бьется в агонии птица?Но забуду от дома ключиИ пойду по неверному следуЗа бродягой, в оплывшей ночиУходящим к великому свету.

4 декабря 1989

* * *

Растормошили тишинуНа смуглый смех и шепот вязкий,Всю кровь испортили винуВодой зеленой древней сказки.Качались пряные слова,Как водоросль в пруду округлом,Твои запекшиеся губыВдруг замирали, как плотва.Сердцебиение ветровВ прозрачно-черной сфере ночи,Как звук смолкающих шаговВ бессвязной партитуре строчек.Мы слушали, и шел рассветДоить молочные туманы –И в этот промежуток рваный,Как голубь, улетал ответНа то, где отыскать наш домВ заживших ранах ранних трещинИ все поставить в нем вверх дном,Разговорив немые вещи.Где прочертить свои путиЮдоли вычурною пряжкой,Когда покатится «прости»По лестнице со вздохом тяжким.