Сводные

Жукова Юлия Борисовна

Субботину было интересно, что творилось в её голове.

— Значит, он еще жив, — после минутного молчания, проговорила она, скорее для себя.

Заметив, что Алексей наблюдает за ней через зеркало заднего вида, она поспешила добавить:

— Я не была уверена, — пояснила она причину своей реакции. — Он выглядел очень решительным, ккккогда мы уезжали.

Она замолчала, заметив, что снова заикалась.

— Это происходит на первых буквах и лишь в некоторых случаях, — попытался немного успокоить малышку мужчина. — Не расстраивайся, от этого ещё никто не умирал.

Юля не ответила, но было видно, что эта проблема её затрагивает.

— Твой отец скрывается и ничего не предпримет, пока я к нему не присоединюсь, чтобы прикрывать его спину, — успокоил Алексей на свою манеру.

— А маму и Матвейку уже похоронили? — очень тихо поинтересовалась она.

Алексей замолчал, не зная, как ответить на этот вопрос. Он разрывался между правдой и сладкой ложью, но взглянув в эти честные зеленые глаза просто не смог заставить себя солгать. Субботин просто понял, что чтобы он не сказал, она сможет с этим примериться.

— Нет, — нервно ответил мужчина. — Если бы это была простая смерть, все было бы проще. Но это убийство. Хоронить дадут только после того, как милиция отдаст тела.

Девочка кивнула, словно поняла все, что он не хотел объяснять. Он немного расслабился. Видит Бог, он бы не смог объяснить восьмилетней девчонке что такое вскрытие. Но ему и не пришлось. Девочка недовольно переместила взгляд на Сережку, сопевшего во сне.

— У него горло не прошло и вчера температура была, — доверительно призналась девочка, видя в Субботине единственного взрослого человека, способного помочь ей. — Он не признается, но я видела, как он кривился, когда пил. И он был очень горячим вечером.

Субботин, который по началу пропустил слова девочки мимо ушей, сейчас посмотрел на парнишку. Он нахмурился сильнее, замечая пот, выступивший на лбу и черные синяки под глазами. Неужто ему действительно хуже?

— Мы уже совсем скоро приедем в деревню, — успокоил он девчонку. — У меня там много друзей. Врачи есть. Ему помогут.

Юля кивнула и повернулась к окну. Он знал, что она будет очень удивлена тому, что совсем скоро предстанет перед её глазами. Этот ребенок не привык к жизни, которую он собирался им предложить, но иного варианта не было. Да, в его деревне нет многоэтажных домов и зеркальных офисов, к которым привыкли эти дети в своем родном городе. Да о чем говорить, когда в этой дыре даже двухэтажные дома и то редкость. Парочка на всю деревню. В основном хилые домики и здания с облупившейся штукатуркой. Даже связь и та здесь почти не ловила из-за близости горных массивов, зато в этой деревне никому в голову не придет искать детей. А глава местной администрации его старый приятель, он детей устроит. Да и с голоду они не помрут, порешает все Субботин. Вот вернется домой и переведет на счет матери значительную сумму денег, чтобы точно проблем не было. А дети не глупые, придержат языки за зубами. Не навсегда же они их отсылают, всего-то полгода потерпеть. В отличие от Соколова он верил, что они смогут победить.

Размещение детей много времени у Субботина не заняло. Сначала он заехал в мэрию и по полочкам разложил приятелю что будет с ним, если до этих детей доберутся столичные. Подробно рассказал, со всеми красочными эпитетами. Подействовало видимо. Быстро глава администрации с мыслями собрался и пообещал проконтролировать, чтобы дети сидели тихо, как мыши. И с ментами договорился, чтобы детям документы сделали на его фамилию.

Далее он в местную больницу заехал. Хотя, какая там больница. Так один врач на всю деревню и старуха медсестра, что в двух домах от бабки его жила. Но врач оказался мужиком толковым. За пару сотен обещал проследить, чтобы у девчонки все кости правильно срослись и пацану лекарств выписал. За ними правда пришлось в город ехать, но после всего пути, что они преодолели, сорок километров казались сущей мелочью.

Бабка долго присматривалась к детям, что, словно напуганные зверьки, лишний раз вздохнуть боялись в чужом доме. Но когда Субботин все ей рассказал о том, что дети двумя сутками назад пережили, старуха поплакала сначала, а потом принялась детей чаем отпаивать с вареньем. Да и вообще такую бурную деятельность вокруг них устроила, что Алексей довольно улыбнулся, понимая, что правильно поступил, привезя их сюда. И дети в безопасности и бабке счастье, а то слишком редко они бывали у неё. Заскучала старуха совсем. Сердце сжалось болью при мысли о том, что брат больше не сможет приехать в дом, который считал родным. Бабке так и не смог сказать, что нету больше её Максимки. Язык просто не поворачивался.

Сам тоже задерживаться не стал. Поел, поспал несколько часов и двинул в обратный путь. Никогда не забудет взгляд, с которым Сережа провожал его. Как руку пожал и серьезно пообещал заботиться о Юльке и бабе Кати. Не пацан он уже, точно не пацан.

Дело за малым оставалось, домой вернуться и с деньгами вопрос закрыть, ведь того, что у него с собой было им явно более чем на полгода не хватит. Нужно будет продумать, как вырваться туда. Или найти кого послать. Не хотелось переводом отправлять, мало ли кто проследить может. Нечего самому детей подставлять.

Назад путь казался короче, но так всегда бывало. Сотни мыслей крутились в его голове, когда он к городу подъезжал, но никак не ожидал, что машине движение перекроют. Ухмыльнулся даже, заметив, что его ждали. Просекли, черти, что детей из города вывозил, главное, чтобы не выследили куда. Где он их оставил точно не знали, в этом он не сомневался. О бабке никому известно не было, она в биографии его вообще никак не прослеживалась, да и опеку они тогда на Максима через деда оформляли, которого давно уже в живых нет. За одно волновался, что Соколу не сказал о местонахождении детей. Как же он их искать будет? А может и не будет. Может не сможет. Вот братву какую собрали, чтобы его встретить. Соколу поди и того больше соберут. Ну ладно, чего это он в размышления подался. В конце жизни о грустном не нужно, нужно хорошее все вспомнить. Вот и думал он об этом, пока из машин мужики с автоматами выходили и выстраивались в шеренгу. А нефиг пугать его, он не из пугливых. Войну когда проходил, видел, как пытали пленных. Тогда еще решил, что никогда живым в плен не пойдет. Поэтому и достал пистолет из багажника, передернул затвор и прострелил себе башку, зная, что хрен он детей заложит. А Сокол поборется еще. Если кто и сможет выплыть из болота, так это он.

Глава 3 (Сереже 12, Юле 9)

— Сережа, иди поешь. Я для кого старалась, блины пекла, — пожурила баба Катя, наблюдая за наспех переодевающим футболку пацаном.

— Не могу, баб Кать, — прокричал он, даже не заметив, что она за ним следом пошла, а не на кухне осталась. — Мы с Михой и Денчиком договорились на речку смотаться, пока не стемнело. Завтра уроки начнутся, времени уже хватать не будет.

Старуха улыбнулась, глядя за торопливыми сборами юнца. Полюбила она детей. Год всего они у неё прожили, а полюбила как своих. Да и как вообще их можно было не любить? Сережка — сорви голова. Энергией хлыщет так, что и она рядом с ним молодеет. Двенадцать лет, а все хозяйство на себе тянет. Вон, буквально вчера уговорил её цыплят взять, для которых пол лета курятник строил из старых досок, что по всей деревне собирал. Говорит, чего это мы, баба Катя, все на подножном корме, все овощами балуемся. Пора на белки переходить. Сейчас кур заведем, потом денег насобираем, может корову купим. Будет тебе молоко, научишь Кроху творог гнать, сметану. Заживем как цари. Она улыбалась, но и слова поперек не сказала. Знала, что он слово свое сдержит, не просто языком болтает. Вон, заставил же её согласиться огород высадить, так теперь нарадоваться не могла тому, что отложить удалось. Все лето с огорода питались, так еще и продать овощи получилось. К школе смогли им скупиться. На форму правда не собрали, по Сережке белую рубашку купили и Юленьке водолазочку бежевую.

Баба Катя насупилась, заставляя себя прогнать мысли, что в голову лезли. Неспроста же внука своего она уже более года не видела. Точно случилось чего, иначе не оставил бы её без денег с двумя детьми на руках, выкручиваться на одну ничтожно мизерную пенсию. Если бы не Сережка, старуха вообще не знала бы, что и делать. А он молодец, все в свои руки взял, везде поспевает.

Заметив её в дверях своей комнаты, парнишка улыбнулся. Домик у неё хоть и не большой, но всем места хватило, всем по углу выделить получилось. Сережке самую большую комнату отдали. Баба Катя в своей осталась, а Юлька на чердаке поселилась. Он хорошо утепленный. Максим там жил, когда маленький был. Старухе все равно туда по крутой лестнице не подняться, но Юля, наверное, поэтому и выбрала то место. Все какие-то укрытия искала.