Святослав, князь курский
Шрифт:
— Гм-м-м! — хмыкнул Всеволод, однако из этого хмыканья нельзя было понять, осуждает или одобряет он такое решение веча.
— Во-вторых, — перечислял новгородец, — хотел, обругав Новгород, княжить в Переяславле…
— Откуда ведомо?
— Ведомо, — не вдаваясь в подробности, коротко отозвался Ставр. И продолжил: — Пойдя на суздальцев и не бившись крепко, прежде других с сечи ушел.
— Так ли это? — переспросил Всеволод, вновь прищурив один глаз, как при стрельбе из лука, зная со слов Святослава, как новгородский князь с его братом едва из сечи живыми вырвались в последний момент.
— Так! Так! — дружно загудели новгородцы.
— Ежели так, — пожал могутными плечами черниговский князь, не очень-то веря в объективность новгородцев, известных на Руси баламу-тов и вралей, — то продолжай, пожалуй.
— В четверток, — загнул еще один толстый палец на левой длани Ставр, — любит всякие игры, охоту с ястребами и псами, топча поля, а судить и ряд ладить не прилежен.
— И это все? — спросил Всеволод после того, как Ставр, загнув че-тыре пальца, примолк.
— Нет, — отозвался новгородский муж, — есть и пятая вина…
— Какая же?
— А то, что сначала велел нам с тобой, светлый черниговский князь, союз учинить, а ныне велит снова отстать, — на одном дыхании произнес Ставр, словно желая как можно надежнее поставить точку в своем пове-ствовании.
— Что ж, вины серьезные, — молвил сурово Всеволод. — Однако не-гоже князя в порубе, в узилище [87] держать. Недостойно то…
— А он не в узилище, — замялись слегка посольские, — он в светлом тереме на владычьем подворье… только под нашей стражей.
87
Поруб, узилище — яма в земле или же тесное помещение для заклю-чения и содержания виновного.
— Ладно, — не стал больше Всеволод мучить себя и послов расспро-сами о Всеволоде Новгородском, — не мне новгородское вече судить. Даю вам брата своего, Святослава Ольговича, на княжение, только Все-волода с честью от себя отпустите. Ни к чему лишняя злоба нам…
Так весной 1136 года от Рождества Христова нежданно-негаданно Святослав Ольгович, опередив в собственном княжении более старшего брата Глеба, оказался на новгородском княжеском столе, признанной вотчине Мономашичей. Игорь, не скрывая, ему завидовал, а Глеб, слы-ша о нравах новгородской вольницы и старшины, [88] желал благополуч-ного княжения.
88
Новгородская старшина — торгово-боярское сословие, задававшее тон на вечах и державшая власть в городе.
Ни отец, ни дед Святослава Ольговича, Олег Святославич и Свято-слав Ярославич, на новгородском столе не сидели, как-то не пришлось. Правда, как-то был там старший сын Святослава Ярославича, Глеб, да недолго, погиб в одном из походов новгородцев на чудь. И вот Свято-славу Ольговичу довелось… воссесть на прадедовский стол, послужив-ший когда-то давным-давно Ярославу мудрому точкой опоры в споре с Окаянным Ярополком, убившим трех своих братьев.
Прибыв в Новгород, Святослав первым делом потребовал от нов-городской старшины сбора веча, на котором попросил новгородцев, не чиня больше бывшему князю Всеволоду хулы и обиды, отпустить его с честью. «Все под Богом ходим, — привел веский, понятный всем довод новый князь. — С каждым может такое случиться».
Новгородцы, которым понравился этот довод, покричав на вече для порядка, согласились и отпустили бывшего князя из-под стражи. Всево-лод, узнав, кому он обязан как свободой, так и лишением стола, зло зыркнул на Святослава черными дедовскими глазами и, не сказав ни «спасибо», ни «прощай», отправился со всем своим семейством в Киев к дяде Ярополку Владимировичу.
Святослав же, учинив с новгородцами ряд и дав руду-клятву на верное служение Великому Новгороду, с женой Еленой, сыном Олегом, дочерью, челядью, слугами и тремя десятками черниговских дружинни-ков, пожелавших идти с ними в неспокойный Новгород, въехал на Яро-славов двор, где находился княжеский терем.
Попасть в Новгород — это полдела. Вот, попав, удержаться в нем — дело! А чтобы удержаться в Новгороде, как понимал сам князь и как подсказывали ему старшие дружинники черниговские, необходимо бы-ло искать поддержку среди самих новгородцев.
«За нарочитыми не гонись, — говорил еще отцов воевода Петр Иль-ин, немало повидавший на своем веку. — Они спесивы и властолюбивы. Эти не столько помогут, сколько с простыми новгородцами стравят. У них есть все: и рухлядь-справа, и земли родовые, и челядь многочис-ленная, и друзей-товарищей, родственников и просто прихлебателей, готовых за кусок хлеба по первому слову хозяина любого прибить, хоть отбавляй — а потому они независимы и не очень-то нуждаются в княже-ской дружбе. К тому же давным-давно все перероднились между собой и только своему роду-племени верны. Ищи среди молодых, но рвущих-ся к власти и знатности, или среди тех, род которых когда-то был зна-менит, но со временем обветшал да и обнищал. У таких здоровый дух соперничества и память о былых заслугах дедов и отцов. Эти землю рыть под собой станут».
Присмотревшись, Святослав нашел несколько таких новгородцев, среди которых был и сотник Якун Мирославич, сын прежнего знамени-того новгородского посадника Мирослава Гюрятича. Якун мечтал о бы-лом величии и видел это только в поддержке нового князя. Кроме того, Якун вместе со своим братом Прохором принимал активное участие в осуждении и казни одного из ярых приверженцев прошлого князя, Юрия Жирославича, сброшенного разъяренными новгородцами с моста в Волхов. Якуну назад дороги не было — случись что с новым князем — лететь ему с моста в мутный Волхов вслед за теми, кому сам помог уже туда пасть. Потому он охотнее прочих шел на сближение с князем Свя-тославом.
— Как так, — нервно меряя торопливыми шагами просторный пол княжеских покоев, то и дело восклицал великий князь Ярополк Влади-мирович, слушая печальный рассказ племянника Всеволода Мстислави-ча, лишенного новгородского стола, — как так?! Как так случилось, что в Новгороде Ольговичи? Да испокон веков Новгород был за нашим ро-дом, за родом Мономашичей!
Всеволод хмурился, мялся, краснел и бледнел, но дать вразуми-тельный ответ дяде не мог: он и сам плохо соображал, как случилось, что новгородцы, нарушив крестное целование, данное еще его отцу, возвели на престол Святослава.
— Не знаю.
И я вот не знаю, — злился Ярополк. — Наваждение какое-то… Как это Ольговичам удалось подкупить старшину? Ума не приложу…
— Да никто их не подкупал…
— Не подкупал? Тогда ответь, почему случилось сие?
— Не знаю. Одно лишь могу верно сказать, — выдавил из себя Все-волод Мстиславич, — что Святослав стола ни силой, ни хитростью из-под меня не искал. Когда случилась битва с ростовцами под Ждановым лесом, он сражался честно и немало способствовал тому, чтобы вы-рваться живыми из окружения не только самому со своими дружинни-ками, но мне с остатками новгородской рати…