Сыщик-убийца
Шрифт:
— Замечательно красивая, хотя ей уже не двадцать лет.
— И притом очень любезная…
— Я это заметил, потому-то и жалею о месте. Если бы не проклятый английский язык, мистрисс Дик-Торн тотчас же наняла бы меня… ей стоило бы только взглянуть на мои бумаги и аттестаты.
Тут Лоран хлопнул по карману своего пальто, в котором лежали документы.
Механик перестал расспрашивать и, раскланявшись, вышел из Погребка.
Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился.
— Что с тобой? — спросил Жан Жеди.
— Ловкие у вас руки? — спросил его Рене.
— Еще бы!… Но почему ты спрашиваешь?
— Можете вы, встретив кого-нибудь на улице, так ловко вытащить бумажник, что он не заметит?
— Ничего не может быть легче: это моя специальность.
— Как бы достать бумажник у лакея, с которым я сейчас разговаривал?
— Он набит банковскими билетами?
— Нет, лучше: в нем бумаги и аттестаты этого молодца.
— Зачем они тебе?
— Я вам объясню после… Теперь надо не говорить, а действовать… мне нужны бумаги Лорана.
— Пусть он выйдет, и они твои.
— Так смотрите же… я теперь уйду, у меня есть спешное дело.
— Где мы встретимся?
— У дяди Лупиа в «Серебряной бочке».
— В котором часу?
— Не могу сказать заранее… Кто первый придет, пусть ждет другого.
— Ладно!
Рене Мулен ушел. На Лондонской улице попался фиакр, он вскочил в него и крикнул кучеру:
— Королевская площадь, 24… скорее, десять су на водку!
Жан Жеди глядел, разинув рот, вслед Рене.
«На кой черт ему эти бумаги?» — думал он.
Вдруг его осенило. Он улыбнулся с довольным видом и прошептал, ударив себя по лбу:
— А ведь он хитер… очень хитер!… Право, хорошо, что я взял его в товарищи…
Жан Жеди перешел улицу и стал на другой стороне ждать выхода Лорана, прохаживаясь взад и вперед по тротуару.
Прошло четверть часа.
Бандит начинал уже терять терпение, видя сквозь стеклянную дверь погребка, что Лоран все еще разговаривает с хозяином.
Наконец тот распростился и пошел к двери.
«Ну, теперь надо смотреть в оба! — сказал себе Жан. — Пока подождем еще… выждем минуту поудобнее…»
С этими словами он двинулся вслед уходившему Лорану, который, видимо, торопился.
Слуга прошел Амстердамскую улицу и вошел в Сен-Лазарский вокзал, что очень смутило старого бандита.
— Если он уедет — я обкраден! Лучше было рискнуть и попробовать раньше.
И он, в свою очередь, вошел в вокзал.
Окинув взглядом кассы, у которых толпился народ, он заметил Лорана у кассы Энгиенской линии.
«Ну, еще хорошо, — сказал он себе. — Мой молодчик пойдет в зал ожидания. Надо устроить так, чтобы встретить его на ступенях».
И поспешно взбежал на одну из лестниц, ведущих в зал верхнего этажа.
На площадке, где сходятся все лестницы, Жан остановился и обернулся.
Он увидел Лорана, идущего, опустив голову, и разламывающего свой билет на две части, так как это были билеты в оба конца.
Жан Жеди стал спускаться вниз, делая вид, что куда-то спешит.
Две ступени отделяли его от слуги, когда он вдруг оступился, потерял равновесие и неминуемо слетел бы вниз, рискуя переломать кости, если бы не успел ухватиться за Лорана, который машинально протянул вперед руки, чтобы поддержать его.
— Ах, извините, пожалуйста! — вскричал бандит. — Не ушиб ли я вас?
Удар колокола дал знать Лорану, что он должен спешить. Он бросился по лестнице и исчез, между тем как Жан Жеди с торжествующим видом пошел вниз, пряча за пазуху бумажник.
Совершив этот подвиг, он не задержался на вокзале и направился тотчас же в «Серебряную бочку» ждать Рене Мулена.
Чтобы убить время, он пил пиво кружку за кружкой, курил трубку и читал «Судебную газету», отыскивая в ней какую-нибудь новую штуку.
Прошло два часа, а Рене все не появлялся.
Наконец дверь отворилась, может быть, в двадцатый раз. У Жана вырвалось движение досады: он опять обманулся.
Человек, вошедший в эту минуту в кабак дяди Лупиа, казался странным в подобном месте.
На нем был самый парадный костюм: новый, с иголочки, черный фрак, черный жилет открывал грудь рубашки ослепительной белизны, белый галстук, лакированные сапоги, высокая шелковая шляпа.
Длинные английские бакенбарды окаймляли его лицо; на левой руке он нес легкое пальто.
Каково было удивление Жана Жеди, когда этот изящный джентльмен подошел к его столу и сел, глядя на него с улыбкой.
Тут только бандит узнал Рене.
— Как! — воскликнул он. — Да это ты, старина! Вот не узнал-то! Право, я мог бы пройти мимо десять раз… У тебя вид новобрачного.
— Или метрдотеля.
— И еще какого!… Лоран просто нищий в сравнении с тобой.
— Бумажник у вас?
— Конечно, ведь ты сказал, что он тебе нужен. Вот он. Я и не открывал его. Посмотри, что там внутри.
В бумажнике оказались разные бумаги: метрическое свидетельство, свидетельство об освобождении от военной службы и похвальные аттестаты, выданные Лорану многими богатыми домами.
— С этим, — прошептал Рене, — я могу смело идти к мистрисс Дик-Торн.
— Я понял твой план, — сказал Жан.
— И вы находите его хорошим?
— Превосходным!… Но только как ты сладишь со службой?
— Слажу!… Если мне поручат приготовления к празднику, который хочет устроить мистрисс Дик-Торн, то вы сами увидите, как я буду действовать.