Сюрприз для отца-одиночки
Шрифт:
Я обматываю Фрости шарфом и снимаю свою шапку.
— Ты отдашь ему свою одежду? — спрашивает меня Наоми.
— Мы всегда так делаем! — говорит Эмили.
— Ага, — говорю я. — Это часть традиции. Он получает что-то из моей одежды, пока я строю его. Это увеличивает шансы на то, что он оживет и подружится с Эмили.
— Я знаю, что он не оживет, папа, — говорит Эмили.
— Знаешь?
Она кивает.
— Я уже не маленькая.
— Так что... — говорю я, держа свою шапку. — Может мне все-таки отдать ему
— Конечно, — говорит она. — Мы всегда так делаем.
Я надел на него шапку.
— Давай сходим в травяной сад и раздобудем кое-что для его лица.
Большинство трав мертвы или умирают от холода, но мы находим немного розмарина для его бакенбард, и есть несколько морковок, которые я еще не выкопал, оставив как раз для этой цели. Я вытаскиваю их, и мы возвращаемся назад.
Эмили достает несколько шариков из карманов и протягивает руку, чтобы вставить глаза.
Я вставляю нос-морковку и несколько веточек розмарина под его шапку, и туда, где должны быть бакенбарды, чтобы казалось, что под шапкой у него пышная шевелюра.
— Мило, — говорю я.
— Снеговик-девочка голая, — говорит Эмили, надувшись. — Моя одежда слишком мала для нее.
— Давай тогда поищем что-то, — говорю я.
— Нет, — говорит Наоми, снимая шарф и шапку. — У нее должна быть моя.
Я беру ее за руку и шепчу:
— Ты замерзнешь.
— Все нормально, — шепчет она в ответ. — Я верну их после того, как растает снег.
Я думаю остановить ее, но Эмили выглядит такой чертовски счастливой, когда Наоми надевает свою шапку на снеговика, что я не смею вмешаться.
— Они выглядят такими счастливыми вместе! — говорит Эмили, потом переводит взгляд со снежной пары прямо на нас с Наоми.
До меня доходит, что снеговики, которые находятся вместе, одеты в одежду от Наоми и меня. Как будто снеговики представляют нас, как будто... черт возьми. Неужели Эмили сделала это специально? Неужели она уже настолько хитра? Она будет кошмаром, когда станет подростком, это точно.
Мы с Наоми нервно смеемся, а Эмили достает мой телефон из кармана и начинает фотографировать.
— Не снимай перчатки, — рявкаю я.
— Я не могу фотографировать в перчатках. Это же сенсорный экран, папа.
— Тогда делай снимки быстрее.
— Улыбнитесь! — говорит она, направляя камеру прямо на наши лица.
Мы оба стоим неподвижно, как доски, и принужденно улыбаемся.
— Ближе, — произносит Эмили.
Я делаю неохотный шаг ближе, пока мое плечо почти не касается плеча Наоми.
— Ну же, — торопит Эмили. — Так не фотографируются. Положи руку ей на плечо.
Я закатываю глаза и обнимаю Наоми. Я чувствую, как она прижимается ко мне сильнее, чем я ожидал, и ловлю себя на том, что улыбаюсь по-настоящему.
— Отлично! — выкрикивает Эмили, показывая нам большой палец.
— А теперь надень перчатки, — говорю я. — Ну
Эмили возвращает мне мой телефон, лезет в карманы и вытаскивает перчатки. Она надевает их и говорит:
— Ты всегда говоришь, что я обморожусь — каждую зиму, — но со мной этого никогда не случалось. Ни разу.
— Это потому, что я всегда говорю тебе быть осторожной, — говорю я. — Если бы я не напоминал тебе, то ты бы поняла, что я прав.
Она вздыхает, как будто я не всегда настолько прав, как думаю.
Глава 12
НАОМИ
В конце концов Эмили захотелось вернуться в дом, и, оказавшись там, она сняла пальто и ботинки и сразу же задремала на диване.
— Наверное, мне лучше уйти, пока она не проснулась и не попросила меня остаться подольше, — говорю я.
Тео смеется.
— Тебе это нравится.
— Что? — спрашиваю я.
— Что ты ей так нравишься, — говорит он.
Я облизываю свои губы.
— Ладно, может и так.
— Поработаешь на меня? — спрашивает он. — Я полностью отказался от поездок в Нью-Йорк, что ограничило мою клиентскую базу, но если ты можешь присматривать за ней время от времени...
— С удовольствием, — говорю я. — Хотя, как только SPA откроется, я, вероятно, буду более занята. По крайней мере, я на это надеюсь. Я продолжаю предполагать, что бизнес будет процветать и что он будет дико успешным, но думаю, что я просто предполагаю это из-за ужасающей необходимости. Каждый раз, когда я думаю о том, что открыть SPA-салон — это не лучшая идея, у меня появляется парализующее беспокойство. Вот, например, как сейчас.
Я чувствую, как сжимается моя грудь и сердце колотится быстрее. Я представляю себе, как внезапно мистер Риверс набросится на меня, как только поймет, что я на самом деле просто мошенница. Я представляю, как он вышвыривает меня из дома и превращает SPA-салон в стрельбище или во что-то еще ужасное и безвкусное.
Тогда Тео возненавидит меня, потому что оружие намного громче массажа, и...
— Успокойся, — говорит Тео, и его мягкий голос сразу же оказывает на меня воздействие. Я действительно начинаю успокаиваться.
Он протягивает руку и сжимает мое плечо. Но это не успокаивает меня. Его прикосновение заставляет мое сердце снова бешено колотиться.
— Извини, — говорю я. — Я занялась массажем, потому что у меня самой есть некоторые проблемы с беспокойством, и массаж действительно помог мне. Жаль только, что я сама себе не могу сделать массаж.
— Пойду уложу Эмили в постель, — говорит Тео.
— Да, — говорю я, — пожалуй, я пойду... если только ты не хочешь, чтобы я показала тебе SPA?