Сюрприз для отца-одиночки

Минкс Мелинда

— Он не очень хорошо к тебе относится, — говорит Эмили. — Может быть, поэтому ты иногда думаешь, что он тупоголовый.

— Да, — говорю я, кивая головой. — Может быть и так.

Это не потому, что он мне нравится, а я ему нет. Конечно же, не это. Я должна быть осторожна, чтобы не проболтаться Эмили, что мне нравится ее отец. Я чувствую, что краснею, только представив, как Эмили напрямую заявит Тео: «ты нравишься Наоми». Может быть, Тео просто отмахнется от этого, но я все равно предпочла бы, чтобы семя не было

посеяно в его разум. Мне стоило большого труда добиться «давай будем друзьями», и мне бы не хотелось, чтобы он думал, что я пытаюсь отступить от этого.

Я решила, что мы будем просто друзьями. Я все еще чувствую себя глупо, когда вижу этого великолепного мужчину, но я могу держать свои эмоции в узде. Я даже не пыталась флиртовать с ним, и я делала все, что могла, чтобы просто относиться к нему, как если бы он был соседкой-старухой, а не соседом-суперсексуальным-мужчиной-приблизительно-моего-возраста.

Глава 11

ТЕО

Я возвращаюсь из Нью-Йорка только поздно вечером следующего дня. Очень поздно.

Я въезжаю на гору в полной темноте. Начался снегопад, и снег пушистыми хлопьями ложится на землю. Я останавливаюсь на своей подъездной дорожке около трех часов ночи.

Я стараюсь идти как можно тише, хотя Эмили и Наоми наверху.

Я снимаю туфли и чищу зубы в ванной на первом этаже. Я осторожно поднимаюсь на цыпочках по лестнице, чтобы проверить Эмили, и когда я добираюсь до ее комнаты и заглядываю, ее кровать оказывается пуста.

Мое сердце колотится, а голова начинает кружиться. Эмили. Боже, насколько хорошо я действительно знаю Наоми, что если...

Я бегу в свою спальню, распахиваю дверь и включаю свет.

Наоми садится на кровати, верхняя часть ее тела не прикрыта одеялами. На ней футболка, и сквозь нее хорошо просматриваются очертания ее груди.

Затем мои глаза опускаются вниз, и я вижу, что Эмили трет глаза и смотрит в замешательстве. Она в своей пижаме.

— Оу, — говорю я, запыхавшись. — Она спала здесь с тобой...

— Боже, — говорит Наоми. — Прости, Тео, ты заходил к ней в комнату и...

— Забудь, — говорю я, качая головой. — Я слишком остро отреагировал. Ничего страшного.

— Ты вернулся, папочка? — спрашивает Эмили сонным голосом.

— Ты же знаешь, что должна спать в своей собственной постели, — говорю я ей, не решаясь вложить в свой голос ни капли настоящей злобы.

— Я знаю, — говорит она. — Но мне было страшно, потому что тебя не было дома.

Наоми улыбается, натягивая одеяло, чтобы прикрыть грудь.

— Она умница, Тео. Она предупредила, что ей нельзя этого делать, но сказала, что действительно боится. Я решила, что все будет хорошо. Прости, если я переступила черту...

— Все хорошо, — говорю я,

качая головой. — Ты правильно сделала. Я просто немного испугался, когда ее не оказалось в постели. Вот и все.

Наоми начинает выбираться из постели, все еще придерживая одеяло.

— Теперь, когда ты дома, я могу вернуться в трейлер.

— Нет-нет. Все нормально. Я буду спать на диване. Я не заставлю тебя ехать домой посреди ночи. Ложись спать.

— Можно мне остаться в постели с Наоми? — спрашивает Эмили, мило улыбаясь.

— Конечно, милая.

* * *

Я просыпаюсь рано. Я плохо спал, так как диван слишком мал для меня. Мои лодыжки свисали с этой штуки, а затекшая спина просто убивает.

Я встаю с дивана и широко потягиваюсь. Солнце еще не взошло, но мне хватает света, чтобы добраться до кухни.

Сегодня суббота, так что нет нужды рано будить Эмили. Я решаю просто дать ей и Наоми поспать подольше.

Я открываю холодильник и достаю яйца. В холодильнике лежат свежесобранные дикие ягоды, а на полке лежит буханка хлеба, которая уже начинает казаться черствой. На ум мне приходить идея приготовить французские тосты.

Я роюсь на дне холодильника и нахожу несколько оставшихся полосок бекона. Слава Богу.

Я беру немного масла, бросаю его на сковороду и включаю огонь.

Я подхожу к окну и смотрю на улицу. Все покрыто толстым слоем снега. Мой грузовик и внедорожник Наоми почти не видны. Похоже, мне придется немного поработать лопатой. Хотя, должен признать, выглядит неплохо. Это действительно начинает напоминать курортный сезон.

День благодарения на следующей неделе, так что мне придется погасить все огни и, конечно же, срубить дерево.

Я разбиваю яйца и взбиваю их, добавляя немного молока и корицы. Я обмакиваю в смесь кусочек хлеба и бросаю его на сковороду. Он шипит, и я опускаю еще один.

К тому времени, как у меня в руках оказывается приличная стопка французских тостов и почти пустой пакет с хлебом, я слышу шаги на лестнице.

Наоми замирает на пороге кухни, уже полностью одетая.

— Я собиралась что-нибудь готовить, — говорит она. — Думала, ты устал.

Я улыбаюсь и изо всех сил стараюсь не выглядеть таким усталым, каким себя чувствую.

— Не беспокойся об этом. Ты, наверное, устала больше, присматривая за Эмили.

Она улыбается.

— Было не так уж сложно.

— Да, — говорю я. — Потому что я хорошо ее воспитал.

Наоми смеется.

— Знаешь, я всегда списывала это на гены ее матери, но, может быть, это и вправду твоя заслуга.

Это почему-то задело меня, и я нахмурился. Ей действительно нужно было упоминать мать Наоми?

Меня вдруг очень заинтересовали последние кусочки тоста на сковороде.