Таёжка
Шрифт:
– Ты сейчас как индеёц, - сказала Таёжка.
– Только волосы белые.
Мишка посмотрел на неё и фыркнул:
– А ты Золушка. Вон весь нос в саже.
На дворе заскрипели шаги, и в зимовье в клубах молочного пара вошли Василий Петрович и Семен Прокофьич Каринцев, директор леспромхоза. В избушке сразу стало тесно, запахло полушубками и табаком.
– Привет тебе, мой скит убогий!
– сказал Василий Петрович, снимая патронташ и раздеваясь, - О-о, суп по-царски, с куропатками! А, Прокофьич?
Каринцев потянул воздух
– Картошку, вермишель клали?
– спросил Василий Петрович, подсаживаясь к огню.
– Все в порядке, - сказал Мишка.
– Только меня из школы выгнали. До понедельника.
– Весьма похвально. А с чего ты вдруг разоткровенничался?
– Как - с чего? Вы меня на воспитание возьмете. В тайгу. Я вот и ружье прихватил.
– Нет, брат, зимняя тайга не для пацанов. Летом - другое дело. Всегда будем рады.
– До лета ещё семь раз помрешь, - пробормотал Мишка.
– Ничего. Доживешь как-нибудь.
Василий Петрович зачерпнул ложкой из ведра и объявил, что суп готов.
После ужина Семен Прокофьич, молчавший до сих пор, сказал:
– Приказ-то не отменили. Что делать станем, Петрович?
– Придется ехать в край. Временщики чертовы! Вырубить такой массив кедра это уже не головотяпство, а вредительство!
– А почему его нельзя вырубать?
– спросила Таёжка.
– Ну-ка, Михаил, лесной человек, разобъясни ей, - сказал директор, поглядывая на Мишку. Мишка пожал плечами.
– Тут и дитю ясно. Кедр - самое дорогое дерево в тайге. Хвойная мука для скота - раз.
– Мишка загнул палец.
– Кедровое масло - два. Халву и начинку для конфет делают - три. Из древесины всякие там шкафы, которых моль боится, - это уже четыре. Камфара, спирт, канифоль... Ну и все, кажись, Василий Петрович?
Василий Петрович засмеялся:
– Видишь, Таёжка, целая лекция. Но и это не все. Кедр - золотое дно. От него не остается никаких отходов. Из опилок получают эфирные масла, даже скорлупа не пропадает.
Тут удивился даже Мишка:
– Ну уж, скорлупа?
– Точно, брат. Из неё делают такую штуку - фурфурол называется. Он идет на приготовление пластмасс. А карандаши, которыми вы пишете, а целебные бальзамы из живицы! Тут уж Михаилу придется разуваться : на руках-то пальцев не хватит. И вот такое богатство мы не бережем!
– Морду за это бить надо!
– мрачно сказал Мишка.
– Бить морду - не метод, - покачал головой Василий Петрович.
– Надо доказать словом и делом. И мы докажем, даже если придется дойти до Москвы.
"И дойдет, - подумал Мишка, глядя в лицо Василия Петровича.
– Куда хочешь дойдет, не поступится".
– Ну, мужики, я по-стариковски, на покой, - сказал директор.
– Поясницу чтой-то ломит, не завьюжило бы завтра.
– А мы вот сейчас выйдем да посмотрим.
– Василий Петрович поднялся.
– Кто со мной перед сном прогуляться?
Вышли все, кроме Семена Прокофьича.
Небо
Но ярче всех горела над бором большая светлая звезда. Когда Таёжка сощуривала глаза, от звезды расходился колючий голубой веёр.
– Это Вега, - сказал Василий Петрович.
– Она и вправду такая, как рассказывал Караган.
– А кто этот Караган?
– спросила Таёжка.
– Караган - один старый енисейский киргиз. Красивый и мудрый человек. Я гостил у него два дня. И он рассказал мне легенду о Веге.
Когда-то в верховьях Енисея жило храброе свободолюбивое племя Таежных Охотников. Законы у племени были справедливые и беспощадные. Больше всех человеческих слабостей презиралась трусость. Воина, бежавшего с поля брани, казнил собственный брат. Ещё страшнеё была кара за воровство. Вору отрубали голову и вешали на шею отцу или матери. Так старики ходили до самой смерти, и все племя знало: вот идут люди, родившие вора...
Однажды хлынули на землю Охотников полчища монголов.
Они пришли зимой, и была их такая несметная сила, что лед на реках не выдерживал тяжести идущей орды.
Племя Охотников было малочисленно. Оно не могло выстоять против огромного войска завоевателей. С боями Охотники уходили все дальше на Север, гибли в болотах и нехоженой тайге.
И вот осталось всего несколько сотен гордых воинов. Но военачальник решил уничтожить и эту горстку.
В руки завоевателей попал молодой Охотник, разведчик Артай.
"Веди нас к своим сородичам, - сказал ему военачальник.
– И мы сделаем тебя наместником этого богатого края".
И Артай повел завоевателей. Он вел их через глухие топи, через быстрые горные реки, вспоившие его своей водой, через родную тайгу, вскормившую его. Все дальше и дальше в лесную глухомань забирались они.
Однажды вечером, на ночлеге, Артай сказал военачальнику:
"Остался один переход до лагеря Охотников. Завтра мы будем там. А сейчас я хочу помолиться своему богу".
"Молись", - сказал военачальник.
И Артай ушел на вершину гольца.
Ночью на гольце вспыхнул огромный костер. Казалось, он охватил полнеба.
"Охотник зажег светильник своему богу", - решили монголы.
К полуночи костер погас, но Артай не возвращался. Тогда военачальник послал воинов на вершину. Но воины нашли там только пепелище да обугленные кости Охотника. Артай завел их в таежные дебри и убил себя, чтобы не даться в руки врагам.
В гневе военачальник приказал развеять останки Охотника. И когда завоеватели принялись ворошить пепелище, из него вдруг взлетело раскаленное сердце Охотника. На глазах изумленных воинов оно поднималось всё выше и выше, пока не превратилось в яркую голубую звезду - Сердце Артая...