Талисман
Шрифт:
— Спасибо, — сказал он (широкая, просто невозможно широкая улыбка оттопырила усы кота в зеркале). — Большое вам спасибо!
— Благослови тебя Господь! — сказал торговец, затем, немного подумав, добавил: — И смотри за своими деньгами!
Джек двинулся дальше, аккуратно положив волшебное зеркало в карман камзола, рядом с бутылкой Спиди.
И через каждые несколько минут он опускал руку во второй карман, чтобы убедиться, что его палочки на месте.
Он полагал, что знает, как выглядят воры.
Через два прилавка от щедрого продавца ковров человек с черной повязкой, закрывавшей один глаз, с запахом винного перегара изо рта и видом мошенника пытался продать подошедшему фермеру огромных размеров петуха. Он
Джек, однако, не присматривался к хваленому петуху и не слушал расхваставшегося продавца. Он присоединился к толпе ребятишек, следивших за аттракционом, который представлял другой, тоже одноглазый человек. В руках тот держал плетеную клетку с попугаем — по размерам он был почти такой же, как глазевшие на него дети, и темно-зеленый, словно бутылка из-под пива «Хейнекен». Глаза отливали золотом… да, все четыре глаза. Как и лошадь, которую Джек видел в конюшне королевского дворца, попугай был двухголовым. Обхватив перекладину своими большими желтыми лапами, он смотрел одновременно в разные стороны, так что оба его хохолка соприкасались.
Попугай разговаривал сам с собой, к шумной радости детишек. Джек с изумлением обнаружил, что, несмотря на то что их внимание было приковано к попугаю, никто не находил в нем ничего странного и ни капельки не удивлялся. Они не были похожи на детей, первый раз пришедших в кинотеатр, ерзающих на стульях и глядевших на экран во все глаза. Скорее они напоминали мальчиков и девочек, которые каждое субботнее утро смотрят мультсборники. Конечно, какое-то удивление присутствовало, да, но не такое, какое бывает, когда впервые видят что-нибудь необычное. Но скажите — кто должен удивляться больше всех, как не самые маленькие?
— Оррррк! Что выше всего? — интересовалась правая голова.
— Цена на такого попугая, как мы, — отвечала левая, и дети хихикали.
— Крррк! Какова великая правда дворянства? — снова спрашивала правая.
— Король — он всегда Король, а для всех остальных достаточно титула рыцаря, — четко декламировала левая.
Джек улыбнулся, несколько ребят постарше рассмеялись, но младшие только молча наблюдали за происходящим.
— А что такое чулан миссис Спретт? — озадачила на этот раз правая голова.
— Это то, чего не видел ни один мужчина! — выкрутилась левая.
Джек не понимал, о чем идет речь, но дети вокруг просто падали со смеху.
Попугай торжественно вонзил когти в перекладину и несколько раз ляпнул в солому клетки.
— А что до смерти напугало среди ночи Алана Дестри?
— Он увидел свою жену, гроок, выходящую из бани!
Фермер уходил, оставляя в руках одноглазого продавца его хваленого петуха. Продавец с ненавистью уставился на детей и на своего одноглазого, но не столь сильного соседа:
— Пошли все вон отсюда! Пошли вон, пока я не поотбивал ваши задницы!
Толпа разбежалась. Джек тоже побрел дальше, провожая прощальным взглядом через плечо исчезающего в толпе замечательного попугая.
У следующего прилавка он отломил еще две насечки за яблоко и кружку молока — сладчайшего молока, лучше которого он никогда не пробовал. Джек подумал, что если бы такое молоко появилось в его мире, то компании «Нестле» и «Херши» обанкротились бы в течение недели.
Он уже допивал свою кружку, когда увидел семью Генри, которая медленно двигалась в его направлении. Он отдал кружку женщине за прилавком, и она тут же выплеснула остатки в большую деревянную бочку за спиной. Джек заспешил прочь, облизывая мокрые губы и надеясь, что ни у кого, кто пил из этой кружки до него, не было сифилиса, проказы, холеры или чего-нибудь в этом роде. Потом он немного успокоился, решив, что такие ужасные болезни вряд ли распространены здесь, в этом мире.
Он
Джек подходил к прилавку с коврами-портретами. Торговец увидел его и поднял руку, чтобы поприветствовать. Джек помахал ему в ответ, ожидая услышать что-то вроде: Играйся, но не увлекайся! Нет, он не будет злоупотреблять зеркалом. Неожиданно Джек обнаружил, что снова хандрит. Чувство, что он чужой на этой земле, что он никому здесь не нужен, обрушилось на него с новой силой.
Он вышел на перекресток. Путь, соединяющий север с югом, был ненамного шире, чем деревенские улочки. Однако Западная дорога не уступала по ширине любой центральной улице Лос-Анджелеса.
Старый маленький странник, подумал Джек и улыбнулся неожиданному каламбуру. Он расправил плечи и услышал, как бутылка Спиди тихо звякнула о зеркало. Старый маленький странник Джек идет по долинной версии шоссе № 90. Господи, ноги снова отказываются мне служить!
Он присел, и вскоре волшебный мир вновь поглотил его.
Часа четыре спустя, уже не днем, но еще не вечером, Джек сидел в высокой траве в стороне от дороги и наблюдал, как кучка людей — с этого расстояния они казались не больше жуков — взбираются на высокую, неустойчивую на вид башню. Он выбрал это место для того, чтобы отдохнуть и съесть яблоко, потому что здесь Западная дорога, казалось, ближе всего подходила к этой башне. Она была милях в трех отсюда (хотя, кто знает, может быть, и намного дальше — сверхъестественная чистота здешнего воздуха делала практически невозможным определение расстояния), но, на взгляд Джека, путешествие до нее заняло бы около часа с небольшим.
Джек съел яблоко, дал отдохнуть своим уставшим ногам и принялся рассуждать, чем может являться эта башня, стоявшая в широком море колышущейся травы. И еще его, конечно же, интересовало, зачем все эти люди пытаются на нее забраться. С тех пор как он покинул базар, не переставая дул ветер; башня находилась по ветру от Джека, но, когда ветер стих (а это произошло через несколько минут), он смог услышать голоса людей, окликающих друг друга и смеющихся. Смех постоянно доносился оттуда.
Милях в пяти западнее базара Джек проходил через деревню — если можно считать деревней пять разбросанных приземистых домишек и один трактир, который, очевидно, был уже давным-давно закрыт. Эта деревенька оказалась последним человеческим поселением, попавшимся ему по дороге сюда. Как раз перед тем, как увидеть башню, Джек решил, что уже вышел за Пограничную заставу, даже сам того не подозревая. Он достаточно хорошо запомнил слова, которые ему сказал Капитан Фаррен: «Западная дорога… тянется… до Пограничной заставы. Дальше она ведет в никуда… или в ад. Говорят, САМ БОГ не рискует заходить за пограничную линию…»