Тамерлан (начало пути)
Шрифт:
Туркан, догадываясь о том, что речь идет о ней, смущенно улыбаясь, покидает помещение.
76
И вот они вдвоем – брат и сестра.
– Ты возмужал, брат, и становишься похожим на покойного отца, – говорит Туркан.
– А ты, сестра, становишься похожей на мать.
– Значит, я постарела, да?
– Нет, для меня ты все та же. И разве в этом суть смысла нашего бытия?
– В чем же, брат?
– Главное, что мы живы и здоровы, что я хотел тебя увидеть и, слава Аллаху,
– Но ты ведь приехал в Самарканд, – Туркан лукаво улыбается, – не только затем, чтобы навестить сестру.
– Да не только, ты угадала.
Подходят к задвижке с потаенным «глазком». По ту сторону стены – наши знакомые Жамбы и Фатима.
– Она все еще девочка… смеется… плачет… – говорит Туркан.
Жамбы, будто догадываясь, что в этот миг за ними зорко следят чьи-то глаза, поворачивается и притом, как бы демонстрируя перед кем-то свое очаровательное личико… Наплывает (в который раз!) видение: Жамбы, искупавшись, выходит на берег реки… А вот она, вскрикнув, закрылась платьицем… ее глаза, наполненные одновременно чувствами стыда, тревоги и чего-то такого, что испытывает девушка, осознав в себе неотвратимость тяги к противоположному полу…
– Я хочу, брат, ясности…
– Вы о чем, сестра?
– О ней, девочке… Жамбы.
– Хотел бы я ощутить эту ясность.
– Как? Как понимать ваши слова?
– Понимайте по своему, данному Аллахом, разумению, сестра.
– Мне удастся это сделать?
– Попытайтесь разуметь… попытайтесь… – молвит рассеянно Тимур, продолжая наблюдать машинально за девушками.
Там, по ту сторону стены, происходит вот что: девушки, что-то напевая и пошучивая, играют в шахматы. Жамбы иногда на секунду – другую становиться серьезной…
Тимур вдруг направляется к дверям в девичью. Туркан хватает его за руки:
– Тебе нельзя, брат!
Но Тимур неудержим. Он, ни говоря ни слова, открывает двери, на секунду – другую замирает в дверях. Девушки, напротив, в ужасе вскакивают на ноги, а подруга и вовсе убегает в боковую дверь.
Тимур останавливается перед девушкой, оба молчат, вглядываясь в глаза друг другу.
– Вы, Тимур… – прерывает Жамбы свое молчание.
Без ответа.
– Почему я здесь?
Без ответа.
– Я ваша наложница?
Без ответа.
– Я ваша рабыня?
Без ответа.
– Кто я вам?
Без ответа.
– Вы хотите взять меня в жены?
И снова – видение – воспоминание: Жамбы старается прикрыть наготу платьицем…
Тимур как будто бы собирается что-то сказать, но… сдерживается.
– Вы убили Долона…
– Кто Долон? – наконец прерывает молчание Тимур.
– Мой троюродный брат.
– И только? – Тимур берет с шахматной доски фигуру… переставляет на другую клетку.
На этот раз не осмеливается говорить Жамбы. Она полна некоего ожидания. Однако Тимур без слов, резко обернувшись, следует к выходу. Жамбы долго смотрит ему вслед – до тех пор, пока тот не исчезнет из вида. Ее, застывшую как бы в неподвижной позе, безусловно озадаченную странным визитом Тимура, застает подруга Фатима:
– Простите, госпожа, не знаю, уместно ли мое присутствие.
– О, конечно, конечно, Фатима. Мы обязательно должны доиграть партию. Садитесь…
Усаживаются за шахматы.
77
Тимур и Туркан. Тимур облачается в знакомое нам одеяние нищего, наклеивает усы, бороду и т.п.
– Я узнал, что Саллех собирался послать к отцу девочки сватов.
– Кто Саллех?
– Сын темника.
– Ты возьмешь ее в жены?
– Сие ведомо только одному Аллаху.
– Так что мне с ней делать?
Тимур накладывает на лицо последний штрих… Затем они через двор идут к воротам и Тимур – «нищий» говорит сестре:
– Вы спрашиваете, сестра, что вам делать с ней. Вот мой ответ, сестра: делайте с ней все, что делали до сих пор…
78
Тимур – «нищий» продирается сквозь толпы людей на самаркандском базаре. Останавливается у знакомой площади, на которой снова (!) возобновили свои работы плотники.
– Над чем трудитесь, уважаемый мастер, – интересуется Тимур – «нищий» у одного из мастеровых.
– Зрячий и сам видит над чем. Смотри и пошевели мозгами, божий человек, – отвечает тот нехотя. Нам некогда языками трепаться.
Откуда ни возьмись к Тимуру – «нищему» протискивается знакомый нам завсегдатай подобных зрелищ – человек в чалме с книгой подмышкой – Джафари.
– Я вам скажу, божий человек, слушайте. Вы видите перед собой помост для предстоящих казней. Есть еще вопросы?
– Казни? О, боже! Кто заслужил сию участь, апенди? И за что?
– О, я вижу, вы человек не местный… Так слушайте. Печальная участь – да, простит им Аллах за все прегрешения! – ожидает… купца Дауда сына Али и ювелира Абдельмалика. За что? – шепчет человек в тюрбане. – Говорят за сокрытие от государственного ока… богатств… и людей…
– Богатств? Людей?
– Говорят, в Самарканд прибыл посланник эмира – теперь поняли?
– И что же?
– Вот он и затеял от имени эмира все это. Он намерен собрать из самаркандцев рать… Ну, тысячу… Вот это и порождает богопротивные дела… Теперь ясно?
Человек в тюрбане также таинственно исчезает в толпе, Тимур – «нищий» следует дальше.
79
Несколько коротких эпизодов действий воинов Тимура во время формирования воинской тысячи:
Вот воины «прижали» некоего богатея…
– Клянусь Аллахом, нет у меня никаких богатств! Все съедено! Пошло прахом, добрые люди! – клянется богатей.