Тайна личности Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Подрисуй брови пошире, чуть-чуть. Удлини их примерно на четверть дюйма и самую малость загни концы книзу.

Она выполнила и эти указания.

— Теперь?

— Лучше, — ответил он, разглядывая ее.

Изменения незначительные, эффект — поразительный. Из мягкой, элегантной, яркой женщины получилась простушка. Во всяком случае, с первого взгляда ее трудно было принять за женщину с фотографии, а это главное.

— Когда приедем в Мулине, — шепнул он ей, — выйди и остановись. Так, чтобы водитель тебя не видел.

— Теперь это, кажется, поздновато.

— Делай, как я говорю.

Послушай

меня. Я хамелеон, прозванный Каином, и я могу научить тебя многому, чему учить не хочу, но теперь вынужден. Я переливаюсь разными цветами, приноравливаясь к любому фону в лесу. Я могу меняться вместе с ветром, потому что чую его. Я найду дорогу в природных и рукотворных джунглях. Альфа, Браво, Чарли, Дельта… Дельта вместо Чарли, а Чарли вместо Каина. Я Каин. Я смерть. И я должен сказать тебе, кто я, и потерять тебя.

— Дорогой, что с тобой?

— Что?

— Ты смотришь на меня и не дышишь. Тебе нехорошо?

— Прости, — сказал он, отводя глаза. — Я обдумываю возможные шаги. На месте будет яснее, что делать.

Они подъехали к гостинице. Справа была огороженная автостоянка. Несколько поздних посетителей ресторана вышли из решетчатых дверей. Борн наклонился к шоферу.

— Высадите нас на стоянке, если не возражаете.

— Как будет угодно, мсье, — сказал водитель, кивнув, а потом пожав плечами, как бы говоря тем самым, что пассажиры его — пара на редкость осторожная.

Дождь вновь сменился пеленой мороси. Такси отъехало. Пока оно не исчезло из вида, Борн и Мари стояли в тени листвы рядом с гостиницей. Джейсон поставил чемоданы на мокрую землю и сказал ей:

— Подожди здесь.

— Куда ты идешь?

— Вызвать по телефону такси.

На втором такси они доехали до района Монруж. Этот водитель не нашел ничего примечательного в паре со строгим выражением лиц, которая явно приехала из провинции и, вероятно, ищет себе кров подешевле. Когда он подберет где-нибудь газету, в которой увидит фотографию франко-канадки, замешанной в убийстве и краже в Цюрихе, то мысль о женщине, сидящей теперь на заднем сиденье его машины, не придет ему в голову.

«Постоялый двор на углу» своему названию не соответствовал. Это не был затейливый деревенский трактир, расположившийся в уединенном сельском уголке. Напротив, большая плоская трехэтажная постройка в двух шагах от автострады. Если она что и напоминала, то мотели, которые захламили пригороды по всему свету, где коммерческий интерес — гарантия анонимности. Нетрудно представить себе, сколько свиданий устраивалось здесь под вымышленными именами.

Борн и Мари тоже зарегистрировались под вымышленными именами и получили пластиковую комнату, в которой любой предмет дороже двадцати франков был привинчен к пластиковому полу или намертво прибит к глянцевым пластиковым поверхностям. Было, правда, одно достоинство: холодильная установка в конце коридора. Они поняли, что она есть, потому что слышали, как она работает. Даже при закрытой двери.

— Ну ладно. Так кто же посылает нам сигнал? — спросил Борн, вертя в руках стакан с виски.

— Если бы я знала, то искала бы с ними встречи, — сказала она, сидя за небольшим столиком, положив ногу на ногу и внимательно за ним наблюдая. — Это может быть связано с тем, почему

ты собирался от меня убежать.

— Если так, то это ловушка.

— Это не ловушка. Такой человек, как Вальтер Апфель, не сделает того, что сделал, чтобы помочь устроить кому-то ловушку.

— Я бы не стал утверждать это с такой уверенностью. — Борн подошел к единственному в комнате креслу из пластика и сел. — Кёниг же сделал, указал на меня прямо в приемной.

— Он был купленный солдат, а тот — офицер. Кёниг действовал в одиночку. Апфель так не мог.

— Что ты имеешь в виду?

— Заявление Апфеля должно было получить одобрение его начальства. Оно было сделано от имени банка.

— Если ты так в этом уверена, позвони в Цюрих.

— Этого они не хотят. Либо у них нет ответа, либо они не могут его передать. Последние слова Апфеля: они воздерживаются от комментариев. Это тоже не просто так. Нам надо искать связи с кем-то другим.

Борн выпил. Ему нужно было выпить, потому что подходил миг, когда придется начать рассказ об убийце по имени Каин.

— Тогда к чему же мы возвращаемся? Мы возвращаемся к ловушке.

— Ты думаешь, тебе известно, кто это, так ведь? — Мари взяла со стола сигареты. — Ты поэтому собирался бежать?

— На оба вопроса отвечу: да. — Миг настал. Сигнал был послан Карлосом. Я Каин, и ты должна меня оставить. Я должен тебя потерять. Но сначала — Цюрих, и тебе нужно понять. — Статью подстроили, чтобы найти меня.

— С этим не буду спорить, — перебила она, удивив его. — У меня было время подумать. Они знают, что улики фальшивые, до нелепости, откровенно фальшивые. Цюрихская полиция просто ожидает, что теперь я свяжусь с канадским посольством. — Мари замолчала, так и не закурив сигарету. — Господи, Джейсон, вот чего они от нас хотят.

— Кто от нас этого хочет?

— Тот, кто посылает нам сигнал. Они знают, что у меня нет иного выбора, как позвонить в посольство и получить защиту канадского правительства. Я об этом не подумала потому, что уже звонила в посольство и разговаривала там с этим, как его, — с Денни Корбелье, и он совершенно ничего не мог мне сказать. Он только сделал то, о чем я его попросила, и все. Но это было вчера, не сегодня.

Мари посмотрела на телефон, стоявший на ночном столике. Борн вскочил и перехватил ее руку.

— Не надо, — сказал он твердо.

— Почему?

— Потому, что ты ошибаешься.

— Я права, Джейсон! Позволь мне это доказать.

— Думаю, тебе лучше послушать, что я скажу.

— Нет! — закричала она так, что он вздрогнул. — Не хочу. Не теперь.

— Час тому назад в Париже ты только этого и хотела. Так слушай!

— Нет! Час тому назад я умирала. Ты решил бежать. Без меня. И я знаю теперь, что так будет постоянно, пока ты не покончишь с этим раз и навсегда. Ты слышишь какие-то слова, видишь какие-то картины, в памяти всплывают какие-то эпизоды, которых ты не понимаешь, но из-за них себя казнишь. И всегда будешь казнить, пока кто-нибудь тебе не докажет: кем бы ты ни был прежде… есть другие, кто тебя использует, кто тобой пожертвует. Но есть и еще кто-то, кто хочет помочь тебе, помочь нам. Это сигнал! Я знаю, что я права. Я хочу тебе это доказать. Позволь мне сделать это!