Тайны боевых искусств Украины
Шрифт:
Сечь разделилась на четыре части, которые назывались „пириями“. Каждая пирия состояла из 10-ти куреней, и каждый курень вмещал в себе тысячу человек. Курень был просторным строением. Весь город был обнесен валом; около „брамы“ или ворот охрана впускала только известных им людей. Во всяком курене оставалось до 200 человек, известных под именем „сиромахи“, которые не имея никакой собственности, получали жалованье и провиант и должны были быть готовыми при первой необходимости встать на службу, поэтому эти бедолаги назывались регулярными воинами. Остальные жили по хуторам, которые назывались зимовниками, где плодили скот и лошадей, и имели, несмотря на обилие других бродяг, по несколько человек для ухода за скотом. Этих слуг нередко хозяин зимовника вооружал, сажал на лошадей и отправлял грабить Польшу, делясь с ними добычей. О таких побочных походах Кошевой и войско часто ничего не знали. Во время уже этого распорядка те же, которые жили на островах, все остались при предыдущем своем наименовании пластунов и, кроме охоты на зверей, завели многочисленные стада свиней, которые откармливались и до того одичали, что когда приезжали покупатели их купить, то иначе не могли их взять, только
Тавроскифский воин. Резьба по кости. Херсонес, IV в. до н. э.
Каменная икона. Глеб-Давид Владимирович. Тьмутаракань. XI в.
Изображение казака. Фрагмент росписи гробницы из Новгорода Сколотского (Неаполя Скифского). Крым. І в. до н. э.
Настенная роспись внутри гробницы. Новгород Сколотский (Неаполь Скифский). Крым. І в. до н. э.
Во-первых, запорожцы утверждали, что их предки пришли с Азовских земель, что перекликается с гипотезой некоторых ученых о Тмутараканском княжестве, как своеобразной протоСечи, откуда князья набирали дружины. «Сей последний (Тьмутараканский домен) стал прибежищем для всех молодых князей-изгоев, которые выйдя из мальчикового возраста (обычно 16 лет), старались сбросить с себя опеку воспитателей таким способом, что убегали на это Запорожье в XI в. Здесь мечтали молодые княжичи о своих родинах, идеализировали их, конспирировали, собирали отряды, высматривали случая, чтобы мольбой у киевского князя себе выпросить или силой добыть себе волость»(189, І, 55). Как утверждает «Слово о полку Игореве», именно в Тьмутаракани каждую ночь, превратившись в волка, бегал знаменитый князь-волхв Всеслав Полоцкий:
Всеслав-князь людям суд чинив, Князям городи радив, А сам вночі вовком бігав: Із Києва добігав до півнів в Тмуторокань, великому Хорсові вовком шлях перебігав [8]Кстати, многие историки утверждают, что именно из Тмутаракани, а не с севера, пришел в Киев князь Вещий Олег. В Болгарии археологи нашли пограничный камень, которым болгарско-русское войско обозначило свои завоевания в Византии: камень, с отмеченным на нем именем Олега Тьмутараканского — князя русов. Это и стало доказательством, что Олег пришел не из Новгорода Великого, которого тогда еще не было (об этом свидетельствует археология, историк М. Артамонов), а из Новгорода Сколотского в Крыму (142, 197).
8
Во-вторых, как видно из этого предания, сами запорожцы считали пластунов, наравне с рыбаками-«плавниками», самобытной исконной формацией, которая возникла еще до создания Запорожской Сечи. То, что охотники и владельцы лодок издавна выделялись на Сечи среди остального общества и пользовались большим авторитетом среди казаков, что подтверждает в своем дневнике и Эрих Лясота, который был прислан на Сечь австрийским императором Рудольфом II в 1594 году(110, 105). Б. Папроцкий, рассказывая о походе гетмана Самуила Зборовского в 1584 году, также вспоминает наравне с запорожцами таинственных речных казаков, которые живут на реке Самаре и занимаются охотой и рыболовством для обеспечения продовольствием остальных казаков. Об этих речных казаках пишет и казацкий гетман Гавриил Крутневич в своем Универсале, изданном в 1603 году (2, 1–4).
Пластун старых времен. Современный рисунок.
Охота на медведя. София Киевская. ХІ в.
В-третьих, в этом предании упомянуто старинное название казаков-холостяков, которые постоянно жили на Сечи — «сиромахи», то есть волки, свидетельствует о ее чрезвычайной древности, ведь у индоевропейцев военные союзы неженатых мужчин, которые отождествляли себя с волчьими стаями, известные еще со времен арийского расселения, то есть за три тысячи лет до Христа. К тем же временам, вероятно, относится и рассказ, который автор считает фантастическим, о девице Харсии, которая царствовала в тех землях над каким-то таинственным народом, может быть давним отголоском воспоминаний о царстве амазонок, которое было в тех краях. То, что казаки считали себя наследниками амазонок вспоминал еще в 1708–1709 годах в своем дневнике словацкий путешественник и дипломат Даниэл Крман: «Правдоподобно, что запорожцы унаследовали многое от амазонок — этих неслыханно воинственных и безумно смелых женщин, которые сравнялись славой и превышали отвагой мужей, и которые, как говорят, жили в Скифии около Днепра»(93, 113). Следы пребывания амазонок на Украине подтверждаются и другими источниками, о чем мы будем говорить позже.
Пластуны жили в симбиозе с природой, занимались животноводством и охотой, что было замечательным прикрытием для ведения тайной деятельности, а также важным элементом тренировки. Ведь охота, как стрельба по движущимся мишеням, является чрезвычайно эффективной тренировкой казацких стрелков. Кроме того, охота учит маскироваться, ориентироваться на местности, разбираться в следах животных и людей и многое другое. Охота же на крупного зверя или хищников, особенно без огнестрельного оружия, развивает смелость, ловкость и хладнокровие. Недаром же и киевский князь Владимир Мономах в своем «Поучении» включает охоту в число важнейших занятий для воина. В Карпатах гуцулы, которые славились своей храбростью, больше всего любили охотиться на крупного зверя с холодным оружием. Кубанский историк Иван Попко отмечал, что черноморские казаки вырабатывали меткость и силу удара пикой добывая рыбу острогой.(149, 95–96).
Черноморские пластуны. Рисунок XIX в.
Черноморец. Со старинного рисунка.
Несмотря на все старания оккупационной историографии замолчать, затереть, а то и вовсе вычеркнуть пластунов из истории Запорожья, их следы мы постоянно там находим. В реестре кошевого атамана Запорожской войска упоминается атаман Пластун, который был кошевым с 29 сентября 1666 по 18 июня 1667 (218, 528). Историк А. Скальковский в своей «Истории Новой Сечи» вспоминает даже количественный состав Пластуновского куреня на Запорожье еще до переселения на Кубань: в 1755 году к куреню был приписан 441 пластун, в 1759 году — 541 пластун, в 1769 году — 269 пластунов (169, І, 50–51). А Дмитрий Яворницкий в своей знаменитой «Истории запорожских казаков» вспоминает Пластуновский курень среди первых 38-ми куреней Запорожской Сечи (222, І, 126). При переселении Черноморцев на Кубань в 1792–1793 годах в Пластуновском курене было 185 мужчин и 75 женщин, причем из Запорожья было 3 старшины и не из Запорожья — 1, из Запорожья — 124 пластуна, 31 пластун из других местностей Украины и 28 свободных людей, которые присоединились к куреню (85, 200–201).
Много пластунов было участниками гайдамацких отрядов, о чем свидетельствуют многочисленные документы. Так, пластуны Семен Лысый и Василий Сараджик в 1734 году, в составе отряда гайдамк разгромили поляков в Мотылеве (33, 70–72). Харко из Пластуновского куреня упоминается при нападении гайдамаков на Паволочь и Погребища (33, 110). Пластун Трофим Серый упоминается среди 32 гайдамаков, которые в 1750 году совершили побег из Крыловской тюрьмы (33, 186). Пластун Василий Швец — участник нападения отряда гайдамаков на город Радомышль в 1750 году (33, 205). Гавриил Пластун — участник отряда Игната Марущака, который совместно с отрядом вожака опришок Ивана Бойчука, который пришел на Сечь из Карпат, действовали на Правобережной Украине в 1759 году году (33, 296). В том же году пластун Андрей Твердоступ арестован царской администрацией совместно с другими гайдамаками в Новой Сербии (33, 303). Аким Пластун упоминается среди арестованных в 1768 году участников Колиевщины (33, 455). Но самое интересное, что и сам руководитель этого знаменитого восстания Максим Зализняк, как свидетельствует протокол допроса запорожца Дмитрия Чернявщенка, был казаком Пластуновского куреня (33, 367).
Запорожский пластун. Рисунок И. Репина.
О существовании пластунства в самом начале свидетельствует описание пластунов, сделанное хорунжим Кубанского казачьего войска В. Червинским: «Пластуны же существовали давно. Как только начал существовать казак, сразу же появился и пластун, и начиная с первых дней Запорожья и до наших дней, часть казаков выполняла роль пластунов. В Запорожской Сечи был даже отдельный курень Пластуновский. Слово пластун возникло от слова „пласт“ и означало человека, которому приходилось в большинстве случаев работать ползком, лежать пластом. Это название и назначение получали самые отважные и ловкие казаки; они были ушами и глазами остального казацкого коллектива и под их охраной казаки могли свободно заниматься делом или пировать, не опасаясь быть неожиданно застигнутыми врагами. Ползком, прижавшись к земле, скрытый густой травой, подкрадывался пластун к самому неприятелю, высматривал все, что ему было нужно и отходил так же незаметно. По несколько часов лежал ничком, спрятавшись за кочку или куст, ожидая незваного гостя. В пластуны на Запорожье шли добровольно, по хотению, или по приказу Рады. Как только Запорожье закончило свое существование и воскресло войско верных казаков, на месте запорожских пластунов появились пластуны верных казаков, которые работали на берегу Буга, Дуная, а позже, когда были переименованы в Черноморское войско и переселены на Кавказ, казаки поселились на берегах Кубани, то пластуны начали устраивать свои отряды на берегу Кубани. Условия их деятельности нисколько не изменились» (202, 35–36).