Тайны Зимнего дворца
Шрифт:
Ужъ они оставили за собой пустынныя улицы Ямской части; Наташа стала приближаться къ Обводному каналу, какъ вдругъ оступилась и упала, такъ сильно ударившись объ камень, что лишилась чувствъ.
Товаровъ видлъ ея внезапное исчезновеніе, остановился, перевелъ духъ и снова пустился бжать. Онъ непремнно хотлъ привести Наташу къ своему Макарову.
Вдругъ онъ увидлъ у своихъ ногъ распростертую черную массу, присмотрлся и узналъ Наташу. Когда Товаровъ видлъ бгущую Наташу, онъ за ней послдывалъ, не давая, съ пьяна себ отчета, что длаетъ, а теперь остановился въ недоумніи.
Онъ хотлъ ее понести, но скоро долженъ былъ отъ этого отказаться, она была черезчуръ тяжела для пьянаго и онъ былъ вынужденъ снова ее положить на полъ.
Что ему длать съ двушкой? Надо ее здсь оставить, подумалъ онъ. Какое мн, въ сущности до нея дло? Пусть Макаровъ самъ ее забираетъ, коли хочетъ! Довольно того, что я бжалъ какъ съумашедшій. А гд же мой двоюродный братъ? Пожалуй онъ преспокойно ожидаетъ, что я ее принесу?…
Товаровъ ужъ хотлъ удалиться, но его доброе сердце одержало верхъ, онъ замтилъ, что Наташа была безъ шубы и вообще легко одта.
Нельзя же ее оставить въ такомъ положеніи, она помретъ отъ холоду! Все таки слдовало бы ее унести. Но куда? къ себ? Невозможно! это черезчуръ далеко!..
Онъ замтилъ неподалеку голубоватый дымъ, черезъ который сквозило красное пламя.
Ба! вотъ и отлично! воскликнулъ онъ. Это будка! Онъ направился къ будк, передъ которой стоя спалъ городовой, облокотясь на алебарду, а внутри будки пылалъ веселый огонекъ.
Кавалеръ! а кавалеръ! обратился онъ къ городовому.
Кавалеръ преспокойно продолжалъ свои размышленія.
Товаровъ потрясъ его за руку.
Городовой проснулся и протеръ глаза руками.
А что тамъ? крикнулъ онъ зевая.
Кавалеръ, сказалъ Товаровъ, вотъ тамъ на земл лежитъ женщина.
Пущай себ лежитъ и спитъ, произнесъ глубокомысленно городовой, должно быть пьяна! Да и ты, братъ, кажется, не на тощакъ. Ступай проспись.
Помилуй, кавалеръ, она помретъ отъ холоду!
Это мн ршительно все равно, она была бы не первая, околвшая на мороз. А теперь проваливай, прибавилъ городовой, и снова облокотился на свою алебарду чтобы продолжать прерванный сонъ.
Но кавалеръ, возражалъ Товаровъ…
Проваливай, говорятъ теб, буркнулъ городовой отталкивая Товарова рукояткой своей алебарды.
Его товарищъ, грвшійся въ будк передъ тмъ, чтобы стать на постъ услышалъ ихъ споръ и вышелъ.
Что тамъ такое? спросилъ онъ.
Товаровъ повторилъ ему все, что ужъ сказалъ первому городовому.
У русскаго простолюдина доброе сердце и солдатъ только что пользовавшійся благами теплоты не захотлъ дать ближнему умереть отъ холода.
Гд она лежитъ? спросилъ онъ Товарова.
Товаровъ повелъ его къ мсту, гд лежала Наташа.
Городовой взялъ молодую двушку, отнесъ ее въ будку, положилъ подл огня и покрылъ овчиной.
Такая молодая и хорошенькая! сказалъ солдатъ покачивая головой, и ужь пьяная валяется по улицамъ! Да, свтъ становится съ каждымъ днемъ все хуже и хуже! Не такъ было, когда мы были еще молоды! проповдывалъ солдатъ, гря руки у огня.
Товаровъ остановился въ недоумніи идти ли ему на поиски Макарова или нтъ. Онъ сообразилъ,
XII
Пестрая толпа народу окружала Зимній Дворецъ, точно вопрошая его стны о здоровіи государя.
Появился второй бюлетень о здоровіи государя подписанный Манатомъ, Карелемъ и Енохинымъ, но онъ былъ неутшителенъ. Различныя чувства волновали толпу, одно только сразу исчезло изъ всхъ сердецъ — это чувство ненависти, оно замнилось безпокойствомъ всегда возбуждаемымъ неизвстностью. Національное самолюбіе русскихъ боялось смерти Николая, предчувствуя, что его наслдникъ заключитъ позорный для Россіи миръ.
Лишь только кто нибудь выходилъ изъ Зимняго Дворца, его тотчасъ же обступали и спрашивали о состояніи здоровья государя, не лучше ли ему. Но обыкновеннымъ отвтамъ было грустное покачиваніе головой.
Внутри дворца царило тяжелое, зловщее спокойствіе и тишина. Слышался только сдержанный шопотъ даже въ самыхъ отдаленныхъ комнатахъ, боялись говорить, чтобы не выказать равнодушія къ болзни государя, дабы не компрометировать себя на случай его выздоровленія, а боялись такъ же выказать черезчуръ много сочувствія, чтобы не стать въ враждебныя отношенія къ фаворитамъ будущаго царствованія. Вс боялись другъ друга, избгали другъ друга, чтобы ни словомъ ни движеніемъ не компрометировать своего положенія.
Подл больной императрицы Александры Федоровны, окруженной своими дочерьями Маріей и Ольгой, находился протопресвитеръ, стараясь придать имъ мужества и подготовить ихъ къ неминуемой потери.
Въ пріемной комнат государя собрались его ближайшіе царедворцы, министры, старый другъ Волконскій, Клейнмихель, Перовскій, Адлербергъ и другіе свтила и сподвижники его блестящаго царствованія.
Наслдникъ цесаревичъ былъ взволнованъ и блденъ. Онъ сидлъ на стул, подперши голову правой рукой, а лвая была отпущена. Подл него стояли его младшіе братья Николай и Михаилъ, одного Константина не хватало — онъ былъ подл умирающаго отца.
Я знаю твое честолюбіе. Мн не безизвстно, что ты мечтаешь о корон, которую всевышній очень скоро отъ меня отберетъ, чтобы передать твоему старшему брату, моему наслднику, сказалъ Николай.
Папа, вы еще долго проживете, еще долго корона будетъ внчать ваше чело.
Ты не отвчаешь на мои слова. Дай мн честное слово, что ты не будешь стараться свергнуть съ престола твоего брата!
Константинъ хранилъ молчаніе.
Ты молчишь? продолжалъ Николай. Значитъ мои подозрнія основательны! Давно я слжу за тобой: благочестіе, которымъ ты такъ кичишься, твой Мраморный Дворецъ, наполненный старыми иконами, подобными тмъ, которыя почитаются раскольниками, твои отношенія къ солдатамъ, деньги, которые ты расходуешь на уплату офицерскихъ долговъ, все это ведется, чтобы пріобрсть благораспоряженіе и преданность народа и войска. Но помни, что дворянство, къ которому ты не разъ выражалъ свое пренебреженіе, тебя ненавидитъ и боится.