Тебе больно?
Шрифт:
Сильвестр говорит, что сегодня ночью будет еще одна буря, и, судя по радару, она может быть хуже той, что была на прошлой неделе.
Я сглатываю, мое сердце замирает, когда она проходит мимо острова. Может быть, если бы я смогла добраться до фонаря, я бы придумала, как включить его и позвать корабль к нам. Я не совсем уверена, что это прорвало бы туман, но это лучше, чем стоять снаружи моей пещеры и смотреть, как она проплывает мимо.
Что за хрень. Мы на острове уже девятнадцать дней, но Сильвестр сказал, что корабль появился за несколько дней до нашего крушения. Осталось
Ты вообще хочешь этого?
Я прикусила губу, отворачиваясь от гребаной дразнилки, которая только что прошла мимо. Хочу ли я?
Неужели реально остаться здесь с Сильвестром? От этого человека у меня мурашки по коже, но я его почти не вижу, пока не даю о себе знать.
Или ты просто меняешь одну тюрьму на другую?
Я в ловушке чужих жизней. Запуталась в паутине имен, тщательно подобранных любящими матерями и отцами. А может, их вовсе не любили. Может, их даже не хотели.
Прямо как Энцо.
Я фыркаю, все еще подавленная прошлой неделей. У меня такое чувство, будто мои внутренности поцарапали, и каждый раз, когда я чувствую, как набухает эмоция, она болезненно трется об открытую рану. Я слишком много пила. Слишком много делилась. Затем причинила еще больше боли. И теперь от меня остались лишь рваные останки.
Мы с Энцо почти не разговариваем, и, к моему ужасу, Сильвестр использовал эту возможность, чтобы заставить меня проводить время с ним. Но я все равно терплю, потому что плохая компания все равно лучше, чем оставаться наедине с Кевом в моей голове.
Я не люблю чувство привязанности, но цепляюсь за тех, кто предлагает что-то бессмысленное.
До Энцо, по крайней мере.
Прошлой ночью нарастающее напряжение окончательно сломило меня. Я налила немного водки в бутылку с водой и не спала всю ночь, посасывая ее, пока Энцо спал рядом со мной.
Я была так близка к тому, чтобы протянуть к нему руки, встать на колени и умолять о прощении. Я не знаю, почему или как, но я чертовски скучаю по нему.
Я предпочитаю его огонь льду, его гнев молчанию, его ненависть равнодушию.
Я бы приняла худшее, если бы это означало, что мне никогда не придется обходиться без него.
Вздохнув, я встаю и спускаюсь в пещеру, спотыкаясь о шаткий камень, который крошится под моими неустойчивыми ногами. Я все еще чувствую последствия той водки, и каждый вдох разжигает желание вылить содержимое моего желудка на пол.
Никогда. Никогда.
К черту алкоголь. Он никогда не доводит меня до добра. С самого начала я попала в объятия Энцо, и, похоже, он постоянно возвращает меня обратно — и каждый раз это колоссальная ошибка.
Я снова оступаюсь, спотыкаюсь о палец и едва успеваю поймать себя. Господи, мне нужны гребаные ходунки. Я уверена, что все еще немного пьяна.
Услышав утром щелчок отпираемой двери, я вышла из маяка через несколько минут, что означает, что сейчас чуть больше семи утра. Мой сон был некрепким и совершенно
Я не могла больше терпеть. Я выпрыгнула из теплых одеял, надела свои единственные шорты и случайную футболку, которую нашла на полу, и выскочила оттуда. Все это время я чувствовала на себе его взгляд, но отказывалась встретиться с ним глазами.
Я злюсь, и уже не знаю, почему. Я не должна давать ему право причинять мне боль, но я всегда была податлива для него. Он притягивает меня, использует мое тело против меня, а затем отключает меня через несколько секунд, оставляя меня опустошенной и чувствуя себя еще холоднее, чем прежде.
Он просто... он просто гребаный мудак.
Моя кожа светится акварельным оттенком, когда я выхожу в пещеру, светящиеся черви извиваются надо мной. Я прихожу сюда каждый день с тех пор, как обнаружила это место, и у меня до сих пор перехватывает дыхание.
— Привет, друзья, — ласково зову я, даже ласково помахивая пальцем. Я ласково обращаюсь к ним только потому, что не хочу, чтобы кто-нибудь из них неожиданно упал мне в рот.
Хотя я подозреваю, что если найду здесь убежище, то стану настолько одинокой, что заставлю их говорить в ответ.
Думаю, я перейду этот мост, когда доберусь до него.
Вместо того чтобы отдыхать у воды и окунать пальцы ног, как я обычно делаю, я обхожу ее и направляюсь к заднему концу пещеры. Последние пару дней я пытаюсь понять, как далеко могу зайти. Неуверенность не покидает меня, потому что я все еще убеждена, что есть шанс, что какое-нибудь потустороннее существо выползет из глубин и убьет меня, но если в этом месте водятся светящиеся черви и есть подземный бассейн, то мне любопытно, есть ли здесь что-то еще, что можно открыть.
Я снова спотыкаюсь, но на этот раз мне легче выпрямиться. Головокружение начинает отступать, хотя тошнота еще не прошла. Я надеюсь, что смогу вывести остатки токсинов, позже вернуться на маяк, посмотреть Энцо в глаза и не почувствовать желания броситься наутек.
Я пробираюсь через проем, пока не попадаю на неровную тропинку. В конце она падает вниз примерно на десять футов в пещеру. Вот тут-то она и становится скалистой. В прямом и переносном смысле.
Тем не менее, когда я доберусь до дна, оно выровняется и приведет в другой туннель. Я дошла до его устья, но дальше не рискнула. Раньше я списывала это на недостаток освещения, но на этот раз я взяла с собой карманный фонарик, которым Сильвестр разрешил мне пользоваться раньше.
Он не обеспечит значительной видимости, но я думаю, что с ним я смогу пройти так далеко, как хватит моего мужества, а это не так уж и далеко. Мне также нужно будет постепенно наращивать его и найти фонарик побольше. Но у меня есть больше недели на это, и даже больше, если я решу остаться.
Я сажусь на край дыры и направляю палец к ближайшему камню. Медленно спускаюсь вниз, в конце концов вытаскиваю фонарик и спускаюсь все глубже в пещеру, воздух становится все более ледяным.
Дыхание сбивается, когда я с довольной ухмылкой достигаю дна. Это было не так уж плохо.