Телохранитель
Шрифт:
Давид оплатил счет и сказал, что при желании я могу остаться в номере. Однако я тоже собрала вещи и проводила его к машине. На прощание Давид обнял меня, и как раз в это время на парковке показалась Хелена с коллегами. Они подошли к машине, Хелена принялась доставать из багажника какие-то папки и журналы. Она не поприветствовала меня, проходя мимо, но на людях Давид раздумал целоваться — лишь быстро обнял меня, сел в машину и уехал.
Тогда Хелена подошла.
— Это и есть тот самый друг, в надежности которого ты не слишком уверена?
— Он самый.
— Ты встретила его в Нью-Йорке, в этой вашей Академии?
— Нет, не там.
— Странно, что он меня не узнал. В прошлом году я брала у него интервью, мы встречались в Петербурге, нас познакомил
15
Я попросила Хелену трижды повторить сказанное. Они со Сталем познакомились в Санкт-Петербурге. Сталь занимался проблемами энергетики: изучал вопрос нелегальной торговли нефтью и продажи ядерной электроэнергии. Позже работал с проектом «Норд Стрим», занимался темой прокладки газопровода по дну Финского залива. Его деятельность не афишировалась, и Хелене, несмотря на ее должность, пришлось пустить в ход все свои связи и искусство переговорного процесса, чтобы договориться о встрече. Она ни секунды не сомневалась, что по роду своей деятельности я прекрасно знаю, чем занимается Сталь, и была крайне удивлена, поняв, что это не так.
К счастью, кто-то ее позвал, и я осталась стоять на парковке, размышляя над услышанным. Выстроенная в моей голове система разбилась вдребезги. Мозги скрипели, с трудом переваривая информацию. Значит, Давид играет не за Паскевича, а на одной стороне со мной. Стремясь освежиться, я быстрым шагом отправилась к берегу, там скинула одежду и нырнула в озеро. С удовольствием немного поплавала, разминая затекшие руки и ноги; свежесть холодной воды наполнила меня бодростью. Потом я быстрым шагом отправилась обратно к гостинице, где для участников семинара хозяйка уже накрыла на веранде стол к обеду. Но сначала я забежала в комнату Хелены принять душ. У меня была всего одна сухая блузка — та, блестящая, в которой я накануне ужинала. Я натянула ее и глубоко вздохнула — ткань еще хранила запах Давида. Моего Давида, который не продал душу дьяволу по фамилии Паскевич. Меня переполняла жажда деятельности, поэтому, схватив со стола пару булочек, я прыгнула на велосипед и помчалась к коттеджу, полная решимости забрать сейф и разгадать тайну кода Аниты.
Сейф с трудом поместился в рюкзак. Семинар заканчивался в два, так что я легко успела доехать до Киркконумми. Спешилась и, снова спрятав велосипед в канаве, присела на камень на обочине, ожидая возвращающуюся с семинара Хелену. Вскоре они подъехали, и я, сняв рюкзак, втиснулась на заднее сиденье, где уже теснились два человека. Это была крошечная малолитражка. Члены партии зеленых, наверное, и должны на таких передвигаться, однако к концу пути у меня так затекли ноги, что я едва могла идти. Но это не нарушило моих планов. Едва мы добрались до дома, как я бросилась к книжной полке и продолжила расставлять книги по алфавиту. Я обожала возиться с книгами, хотя у меня самой их было мало. Подборка изданий на полке может многое рассказать об их владельце, так же как стопка грампластинок, которые сейчас, к счастью, полностью вытеснены плеерами.
Спать мы легли рано. Готовясь ко сну, я размышляла, не отправить ли Давиду текстовое сообщение, но все же отказалась от этой мысли. У него не было моего нового номера телефона, но я решила, что для человека из Интерпола такая мелочь не составит труда. Меня снова бросило в жар. Слишком хорошо тело помнило ласки Давида и требовало еще. А потом мне приснилось, что я занимаюсь любовью с рысью. Я чувствовала, как зверь покусывает мне шею и овладевает мною с кошачьей грацией.
Тишину разорвал вой сирены «скорой помощи». Хелена готовилась к докладу о новых инициативах в очистке сточных вод: народный депутат всегда должен быть в курсе последних достижений науки и техники. Анита с пренебрежением относилась к политикам и утверждала, что зарплата депутатов уже настолько велика, что на них почти невозможно воздействовать.
На следующее утро я отправилась в Лехтисаари, где располагался дом Аниты. Я шла через парк, хорошо изученный во время утренних пробежек. Кстати, у нее дома еще остались пара моих футболок, пижама и несколько пар нижнего белья. Постельное белье мне предоставила хозяйка, и я не держала в комнате никаких личных вещей, кроме, пожалуй, вырезанной из газеты фотографии рыси, которую повесила над кроватью. Хотя бы по этой картинке Анита могла бы понять, что я неравнодушна к рысям. Да неужели она ни разу не зашла в мою комнату? Сама я при малейшей возможности изучила все шкафы и комоды в доме. Интересно, что финская полиция даже не провела обыск в доме погибшей. Возможно, потому, что на территории России расследование было завершено чуть ли не до того, как оно началось в Финляндии.
Мне навстречу вышел местный дворник, взглянул на меня с любопытством: видно, слухи донеслись и до него. Я торопливо нажала на кнопку звонка.
Дверь быстро распахнулась — как будто там внутри ждали моего прихода. На пороге стояла Сесилия Нуутинен. Маленькая, темноволосая, совершенно не похожая на мать, она казалась какой-то ненастоящей. На лице залегли глубокие морщины, хотя ей было не больше тридцати, мы почти ровесницы. По образованию Сесилия была магистром экономики и работала в каком-то крупном банковском объединении.
— Заходи!
Внутри все как-то неуловимо изменилось. Вроде бы та же привезенная из Милана кожаная мебель, дорогущие картины — не просто украшение, а способ вложения денег. Тщательно подобранные по тону и стилю, в будущем они должны были принести наследникам небывалый доход. На журнальном столике стоял ноутбук, а посреди комнаты на ковре — принтер с беспроводным подключением. Такого беспорядка Анита ни за что не потерпела бы.
Зато вот походка и жесты Сесилии однозначно выдавали в ней родную дочь Аниты. Мне довелось видеть, как Анита танцевала: у нее напрочь отсутствовало чувство ритма, да и музыку она слушала безо всякого удовольствия. Однажды русский клиент пригласил ее на оперу про Фигаро, я сопровождала ее. Было забавно наблюдать, как в тех местах, где русский аплодировал и смеялся, Анита сидела с кислым лицом и вежливо похлопала, лишь когда опустился занавес. Да и то, наверное, чтобы клиент не обиделся. Но эти страдания были не напрасны: в итоге она продала недвижимость в Тайпалсаари по рекордной для этого региона цене.
Сесилия мялась, не зная, с чего начать. Потом попросила еще раз рассказать историю моего внезапного увольнения. Я видела, что дочь Аниты так и не поверила моему рассказу. Вдруг у нее зазвонил телефон; она ответила, не извинившись передо мной, и принялась разговаривать, прохаживаясь по гостиной. Я прошла в свою бывшую комнату. Похоже, там уже провели уборку: постельное белье было снято, мои вещи аккуратно стояли около кровати. Фотография рыси тоже отсутствовала, в мусорное ведро был заправлен новый пакет. Я выбросила туда старое белье, взяла пижаму — добротная, фланелевая, она могла пригодиться следующей зимой. На вороте футболки обнаружилась дырка, но ее можно заштопать, и вещь еще послужит.
— Куда ты пропала? — В дверях появилась Сесилия. — Я должна была ответить на звонок. В США разгорается экономический кризис, скоро и по нам ударит. К счастью, мама не увидит, как рухнут цены на ее недвижимость.
— Все тебе достанется?
— Откуда я знаю? Может, тебе! Мать оставила завещание, она всегда очень внимательно относилась к финансовым документам. О боже, у меня совсем нет времени заниматься похоронами. А ведь они запланированы на пятницу, церемония пройдет в церкви Темппелинаукио. Я заказала поминки, хотя понятия не имею, сколько будет народу. Надеюсь, ты придешь?! — Это прозвучало скорее как приказ, чем как вопрос.