Тень креста
Шрифт:
А вот свет солнца, неотвратимо стремящегося к зениту и, наконец, просочившегося через оконные решётки, соединяясь со светом, идущим от дверей и усиленный мерцанием свечей, отразился от крупного серебряного креста, висящего на груди молчаливой тени, от льдинок её неживых глаз. И теперь свет коснулся лица... Длинный шрам перечеркнул его от левой брови, через переносицу, до правого угла рта... Один миг и человек, сделав шаг назад, снова скрылся в тени. А через короткое время покинул помещение церкви.
Заключительное слово для завершения службы взял епископ Николас:
– Первозданный крест на куполе Нидаросского храма Христа в зимний полдень даёт волю своей тени, максимальной, значимой и реально существующей. Но тень креста — не тень Бога. Тень же Христа — сумерки веры и отражение антипода его. Веруй и спасёшься... Неверующим же язычникам отворятся врата Ада. И только страдания, смертельные и неотвратимые, способны очистить заблудшие души... Иногда же лишь кровь может смыть грех закоснелого язычества... А чистые от скверны заблуждений и, тем обновлённые, они, души эти, направятся прямой дорогой в Рай... Этого ребёнка, найденного нами сегодня на пороге храма. Того, что послушник Огге держит сейчас на руках, мы крестим и приобщим к мощам Святого Котрига, а затем отдадим кормилице, что сегодня снабдила его молоком и детскими вещами. Теперь церковь и Христова вера будут заботиться о сироте. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti! Amen!
И паства стройными голосами ответила:
– Gloria Patri, еt Filio, et Spiritu Sancto nunc, et in saecula saeculorum! Amen!
Напряжённо и с большими душевным затратами, требующими недюжинной воли, чтобы оставаться беспристрастным и одновременно убедительным, проповедовал в то лихое время христианский пастырь, разрываясь между надобностью поддержания и наставления на путь истинный, единоверцев и привлечения язычников в лоно церкви. Сложная, а порой, невыполнимая задача... Терпимость должна была сочетаться с настойчивостью, убеждённость - с отречением от благ мирских, противопоставление верований - с умением демонстрировать святость и свою правоту.
Прежде чем породить ряды верных, вера христианская должна была прежде явить себя - утвердиться и пустить корни, стать единственно правой в краю дремучего неверия, веками жившего языческим укладом, сделаться необходимым кирпичиком нарождающейся государственности. Что есть единый народ? Всё просто - один орган управления, единые законы для всех, единое жизненное пространство, единый язык и единый вера. Последнее - немаловажный объединяющий момент... Новая же вера не объединяет, а разделяет любой народ, как топор раскалывает на два лагеря: христиане и язычники, праведники и грешники, друзья и враги.
И это тот случай, когда внедрение нового ориентира веры сопряжено с пролитием крови людской, всеобщей озлобленностью и недоверием, когда государство перестает быть государством, а страна становится лёгкой добычей врага, когда разгорается и бесконтрольно катится по этой земле самая настоящая война за веру и против неверия, когда соотечественники призывают на помощь лютых недругов своего народа.
– Убери руки от младенца! Ты не сделаешь этого, монах! Не осквернишь мальца своей водой, словами и дыханием, своим злокозненным крестом!
– этот крик отчаяния раздался от дверей церкви, а запыхавшийся человек, произнёсший эти слова, уже через несколько мгновений стоял рядом с епископом.
– Я его отец! Я - Харальд Каллесон по прозвищу Лодочник. А Рольф — мой единственный сын. Отдай мне моего сына, служитель распятого бога. Или... Клянусь Одином, я убью тебя!
На этих словах возмутитель спокойствия смолк, потому что крепкая рука послушника Огге Сванссона легла ему на плечо и легонько сжала его. Прихожане же поспешили на помощь святому отцу, плотным кольцом окружив Огге и лодочника, а епископ Николас теперь оказался за его пределами.
– Как смел ты, мерзкий язычник, преступить порог Христова дома? Скверной несёт от тебя на всю округу. Будь ты проклят! Кара Господня настигнет тебя даже в Аду. Я бы сам сжёг твою жену, ведьму, поклонявшуюся идолу и чуть собственноручно не убившую своего единственного ребёнка, на священном, все очищающем костре. Сам бы сжёг!
– набатным колоколом прозвучал голос епископа Нидаросского, и воцарился под самым сводом церкви, а затем каменной лавиной упал на голову несчастного лодочника.
– Стойте, добрые люди! Вы ведь христиане, а милость, сострадание и доброта Господня - безграничны. Пусть язычник уйдёт сам, а ребёнка мы ему вернём к вечерней молитве, после завершения обряда крещения. Иди с миром, лодочник! Сын твой сейчас находится под зашитой Бога, а кризис его болезни скоро минует - я, хвала Господу, знаю в этом толк. Иди и не доводи паству до греха рукоприкладства! Stol pa meg, Вatmann! Jeg vil ikke skade s?nnen din!
– негромкий, спокойный, но такой убедительный голос Альбана Ирландца разрядил всеобщее напряжение. Услышав родную речь из уст иноземца да ещё и священника, простолюдин оказался настолько ошарашен, что молча оставил помещение храма.
Вскоре присутствовавшие на службе прихожане покинули церковь и разошлись по своим делам, а утро, вовсю разгулявшееся по улицам Нидароса, призывно направляло его жителей к повседневным заботам. Лодочник же все сидел и сидел на краю церковного крыльца. Глаза язычника горели неугасимой злобой и ненавистью, а слёзы обиды, унижения и отчаяния не остужали их.
– Что происходит с этой страной — старой, доброй Норвегией! Где вы привычные, веками почитаемые и испытанные временем боги? Где вы, Один и Тор? Куда ушло ваше могущество? Или прожитые века повредили ваш слух, а глаза ваши стали безнадёжно слепыми? Что делать и как жить дальше? Неужели распятый бог сильнее моего одноглазого Всеотца? Почему?
_____________________
1. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti! Amen! (лат.) - Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Аминь!
2. Gloria Patri, еt Filio, et Spiritu Sancto nunc, et in saecula saeculorum! Amen! (лат.) - Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков! Аминь!
3. Stol pa meg, Вatmann! Jeg vil ikke skade s?nnen din! (норв.) - Верь мне, Лодочник! Я не хочу причинять зла твоему сыну!
Глава 5
5. Аудиенция в сумерках. Два мира - светский и церковный. Сумерки тёмной мутью заполнили улицы, переулки, а так же всё пространство вокруг немногочисленных домов жителей новой столицы страны фьордов, площадь рядом с церковью и сам воздух, окружающий громаду королевской усадьбы. Солнце скрылось, оставляя обитателей Нидароса один на один с приближающейся ночной мглой, таинством тишины и кратковременным царством природной тьмы. Уже отзвучал колокольный звон, зовущий прихожан на вечернюю молитву, не так давно, и она закончилась, а присутствовавшие разошлись, освобождая служителей церкви от прямых обязанностей. В окнах домов, окружающих Нидаросский храм Христа, в очередной раз замерцал скудный огонь светочей, а тени хозяев широкими полосами вновь, то быстро, то медленно пересекали светлые полотна оконных проёмов, преображаясь в причудливые картины. Еще до вечерней молитвы крещёного Рольфа отдали молчаливому и, по - прежнему, враждебно настроенному отцу.