Тени заезжего балагана
Шрифт:
От увиденного Уми стало дурно. Ей с трудом удалось отогнать от себя кошмарное видение того, как палач заносит над ней длинный и острозаточенный меч, который мог срезать голову с плеч, как тростинку.
Краем глаза Уми заметила, как Ямада, сидевший от неё по правую руку, тоже замер, словно его одолевали похожие мысли. Тень Ямады, падавшая на циновки прямо перед Уми, вдруг задрожала, словно от налетевшего ветра. На какой-то миг Уми показалась, что тень Ямады стала гораздо больше, чем была прежде, и что за спиной у неё выросли два исполинских
Уми крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Она с облегчением заметила, что наваждение исчезло: тень Ямады была совершенно обычной и двигалась только тогда, когда начинал шевелиться её хозяин.
Словно почувствовав её взгляд, Ямада посмотрел на неё. Уми боялась, что в глубине его глаз она увидит те же бледные тени их бесславного конца, которые одолевали её разум.
Но вопреки её ожиданиям, Ямада вдруг улыбнулся. Это была лишь слабая тень улыбки, но было в ней столько решимости бороться до конца, столько тепла и понимания, что ледяной ужас, охвативший Уми так внезапно и крепко, немного отступил.
К ней стало постепенно возвращаться присутствие духа, и Уми осознала вдруг со всей ясностью, что даже если этот Ооно попытается засадить их за решётку, отец не допустит того, чтобы Уми казнили. Со своей стороны она сделает всё, чтобы помочь и Ямаде с Дзиэном – даже если после этого ей придётся просидеть под домашним арестом до конца своих дней.
Какое бы положение этот Ооно ни занимал в столице, до неё было слишком далеко. Не он был хозяином этого места, не у него здесь было больше власти. Клан Аосаки заправлял этим городом слишком долго, чтобы из-за прихоти одного человека лишиться всего.
Эти мысли придали Уми решимости, и она начала прислушиваться к тому, что начал говорить Дзиэн.
– Должно быть, ваш помощник не совсем верно истолковал увиденное, – мягко возразил Дзиэн, и по его голосу Уми поняла, что старик улыбался. – Пока Горо помогал раненому послушнику, мы с Уми проводили обряд замирения духов земли, которые были потревожены пожаром, и в благодарность они любезно показали нам всё, что здесь случилось. Если вы позволите, я могу показать это и вам, чтобы у вас не оставалось ни малейших сомнений в том, как коварен и опасен преступник.
Помощник Ооно уставился на Дзиэна с нескрываемым изумлением, тогда как на лицо самого заместителя главы тайной полиции набежала мрачная тень.
– Вы собираетесь заняться нечистым колдовством прямо на глазах у тайной полиции! – Ооно чуть не задохнулся от возмущения: его впалые щёки налились багрянцем. – И хватило же наглости…
Но довести до конца свою негодующую речь Ооно так и не удалось: где-то совсем рядом раздался истошный крик.
– Это в соседней комнате, куда перенесли раненого послушника! – воскликнул градоправитель.
Ямада сорвался с места первым, прихватив с собой посох, с которым он, похоже, никогда не расставался. Помощник Ооно кинулся за ним, а остальные поспешили следом. Уми же немного замешкалась,
Далеко идти не пришлось. К общей комнате, где они только что сидели, примыкал небольшой закуток, отделённый перегородкой. В комнатушке стоял спёртый запах лекарственных трав и крови. Кто-то тихонько плакал: выглянув из-за плеча помощника Ооно, Уми увидела, что то был послушник, склонившийся над чьим-то телом. Совсем ещё ребёнок – на вид ему едва ли было больше десяти.
Ямада мягко отстранил мальчика, который продолжал дрожать и размазывать слёзы по лицу, а сам склонился над тем, кто лежал на футоне. Это был мальчик постарше: похоже, тот самый, которого ранил колдун. Уми с нарастающим ужасом смотрела, как под повязками, которыми была замотана большая часть лица мальчика, расплывается тёмное пятно.
Кто-то перерезал послушнику горло.
Учуяв живую кровь, дух в руках Уми забеспокоился. Она уже проверенным движением погладила его по бумажному боку, и ёкай на некоторое время затих.
– Он убил его, убил Кайри! – причитал мальчик. – Я только на минутку закрыл глаза, а когда открыл, Кайри уже…
И послушник снова залился слезами, спрятав лицо в дрожавших ладонях. Неужели эти дети всё это время сидели здесь, под самым их боком? Опоенный снотворным маком раненый не издавал ни звука, и его товарищ сидел подле него тише мышонка, который прячется под полом от своры котов…
Мальчик дрожал, не в силах отвести от тела убитого расширенных от ужаса глаз. Дзиэн подошёл к послушнику, ласково потрепал по плечу и принялся что-то тихонько говорить ему на ухо. Мальчик лишь слабо кивал в ответ, но его рыдания стали заметно тише.
Уми же замерла у стены, стараясь не мешаться под ногами. От рыданий маленького послушника, на долю которого этим злополучным вечером выпало слишком много горя, у неё разрывалось сердце, но ничем помочь ему Уми не могла. Разве утешат его простые слова и заверения в том, что убийцу поймают и казнят?
Разве смогут они вернуть тех, кто ушёл?
– Похоже, клинок был отравлен, – произнёс Ямада, закончив осматривать рану. – Он почти не истёк кровью при такой ране – яд убил его быстрее.
Господин Ооно застыл на пороге комнатушки, и лицо у него было такое, словно его только что приложили по голове чем-то увесистым. Похоже, не мог смириться с тем, что его обвинения против Дзиэна оказались беспочвенными, и что настоящий убийца сумел избавиться от свидетеля прямо у него под носом и скрыться.
В любой другой момент Уми вдоволь позлорадствовала бы над огорошенным противником, но только не теперь, когда чуть ли не на её глазах был убит ни в чём не повинный ребёнок.
– Кто это был, сынок? – Дзиэн крепко ухватил мальчика за плечи и наклонился к нему так, чтобы их лица оказались вровень друг с другом. – Ты успел рассмотреть его?