Тени заезжего балагана
Шрифт:
Горо сидел в той же чайной, где его принимала Уми каких-то несколько часов назад. Но теперь всё было иначе: над всем домом нависла почти осязаемая тревога. Ведущие в сад сёдзи были плотно задвинуты, в коридоре тихонько переговаривались охранники, да со второго этажа доносился плаксивый женский голос. Похоже, лекарь уже окончил осмотр Уми и теперь сообщал неутешительные вести.
Никто не заговаривал с Ямадой: лишь мужчина со шрамом, который подкараулил их у ворот, с неприкрытой ненавистью то и дело косился на него. Похоже, этот человек был приближённым главы клана: вместе с отцом Уми они сидели за низеньким столиком
Когда Уми закричала там, у ворот, Горо почувствовал выплеск чужеродной силы, который исходил от проклятой метки. Что-то в груди Ямады болезненно заворочалось, отзываясь на эту силу, и ему стоило немалых трудов сдержать вдруг охвативший его порыв отгородиться от чужого колдовства своим защитным огнём. Все усилия он направил на то, чтобы успокоиться и усмирить пламя, вдруг забурлившее в крови. Следовало поберечь силы, чтобы не пришлось раньше времени уходить в горы. Как бы Ямада ни хотел покинуть город, сейчас не время было уходить. Он дал слово, что поможет Уми Хаяси снять проклятие – и он это сделает.
К тому же, Ямаде не давала покоя тайна, окружавшая поджоги святилищ и убийство священника и послушника. Каннуси Дзиэн явно знал об этой истории больше, чем рассказал им и тайной полиции, и Горо не терпелось услышать, в чём именно было дело. За всем этим явно скрывалась какая-то страшная тайна, раз каннуси Кодо был готов умереть за неё, но не произнести ни слова.
Тревожило Ямаду и то, что во всём происходящем так или иначе был замешан заезжий балаган. Словно зловещая тень, балаган и его таинственный владелец мелькали в каждой истории, к которой Горо успел приобщиться за этот казавшийся вечностью день. Если бы Уми не дотронулась до человека, который сделал странную иредзуми в балагане, то проклятие наверняка миновало её. Если бы здешние священники не скрывали какой-то важной тайны, то трагедии, что разыгралась в святилище Поющих Сверчков, наверняка можно было избежать. Даже градоправитель Ганрю – человек, который никак не был связан с колдовством, – заподозрил, что с балаганом было что-то неладное. Значит, выход оставался только один – отправиться туда завтра же и своими глазами увидеть, что там происходит. Если в балагане и впрямь орудуют отступники, то Ямада должен был раз и навсегда пресечь то зло, что они с собой несли…
Заметив краем глаза движение в той стороне, где сидели якудза, Ямада постарался отогнать все мысли и сосредоточиться на том, что будет происходить здесь и сейчас. Видит Дракон, ему могла понадобиться вся сила его красноречия, чтобы убедить этих людей в том, что он не замышлял ничего дурного.
Посох у него отобрали, и без него Ямада чувствовал себя как никогда беззащитным. Но Горо не протестовал: он был не в том положении, чтобы спорить с якудза и ставить им какие-то условия. С какой стороны ни посмотри, а положение его было незавидным: мало того, что его застали с дочерью главы клана в такой поздний час, так она ещё и лишилась чувств прямо у всех на глазах.
– Итак, – заговорил Итиро Хаяси, смерив Ямаду тяжёлым взглядом. – Ты Горо Ямада.
Это не было вопросом – должно быть, кто-то из людей в усадьбе вспомнил его имя. Много кто видел
В конце концов, он никогда не скрывал своего имени и прямо назвал его Уми Хаяси, когда в том возникла нужда. Не было смысла таиться и теперь.
– Да, господин Хаяси, – кивнул Горо.
– Скажи мне, Ямада, что могло странствующему монаху вроде тебя понадобиться от моей дочери?
Голос Итиро Хаяси был спокоен, но взгляд его оставался таким же жёстким и непреклонным. Всё указывало на то, что Ямаду ожидал очередной непростой разговор.
«Владыка Милосердный, даруй мне сил…», – подумал Ямада, но вслух произнёс:
– Я помогаю молодой госпоже Хаяси по её просьбе.
– Помогаешь? – усмехнулся Итиро Хаяси. – И в чём же заключается твоя помощь?
– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, мне хотелось бы кое-что прояснить, – проговорил Ямада, стараясь тщательно подбирать каждое слово. – Видите ли, я искал работу, и госпожа Юна Абэ из «Толстого тануки» любезно посоветовала мне навести об этом справки у вас. Я сразу же отправился сюда и рассчитывал поговорить с вами лично или с кем-то из ваших доверенных людей, но приняла меня молодая госпожа. Изначально я и подумать не мог, что мне доведётся встретиться с вашей дочерью, господин Хаяси.
Что-то во взгляде Итиро Хаяси неуловимо изменилось, но к добру это было или нет, Ямада так толком и не успел разобраться.
– И о чём ты договорился с моей дочерью?
– Скажи, что ты теперь её телохранитель, – голос О-Кин раздался рядом с ним так неожиданно, что Ямада невольно вздрогнул. – Сегодня Уми проговорилась об этом одной из служанок, так что она подтвердит твои слова. Быстрее же, пока они ничего не заподозрили!
Голос ёкай слегка дрожал от охватившей её тревоги, и потому Ямада поспешил повторить её слова. Хоть он и не склонен был так легко доверять малознакомым духам, всё же эта ложь была лучше той правды, которую отец Уми вряд ли сумеет сейчас воспринять так, как должно.
Ни отец Уми, ни его помощник со шрамом появления О-Кин не заметили. Но стоило якудза заслышать слова Ямады, как их настроение резко переменилось. Итиро Хаяси громко расхохотался, чем сразу напомнил Ямаде Уми – та смеялась так же открыто и искренне, как и её отец.
Но вот мужчина со шрамом не торопился присоединиться к веселью своего главы. На лицо его набежала мрачная тень, и он проговорил:
– Я не верю ни единому слову этого человека, оябун. Откуда нам знать, что он говорит правду?
К тому времени Итиро Хаяси перестал смеяться, и теперь испытующе смотрел на Ямаду.
– В словах Ёсио есть доля истины, Ямада. Что ты на это скажешь?
– Они не должны узнать о проклятии, – предупредила О-Кин. – Наплети им, что хочешь – но ни слова о балагане!
Ямада и сам не горел желанием выкладывать этим людям всё, как на духу. Вряд ли эти двое поверят и в половину из того, чему он стал сегодня свидетелем. Следовало придумать наиболее разумное объяснение происходящему, и сделать это так, чтобы якудза поверили каждому его слову. Раз даже градоправитель желал скрыть от якудза то, что случилось в святилище Поющих Сверчков, то Ямада и подавно не собирался кричать об этом на каждом углу.