Теотль Сухоруков
Шрифт:
— Только смотри мне! — рыкнул я, почувствовав в руках новые рычаги влияния. — Ничего не предпринимайте снова, не посоветовавшись со мной! Это может стать роковой ошибкой!
Надеюсь, последняя фраза прозвучала достаточно многозначительно.
— А как его зовут-то? — спохватился я, уже попрощавшись.
— Иштлильшочитль. Черноглазый Цветок.
Созвав маскировочную сеть из служек, я облепился ими и поспешил к храму. День разгорался, улицы наполнялись людьми, и меня это нервировало.
— Как только дойдем до храма, — раздавал
Я помедлил. Убедить Человека в важности иногда бывало нелегко.
— Это поможет снять страшное проклятье! — добавил я, не покривив душой. Почти. — И сам тоже пусть приходит. Но, сам Тлакатль не так срочно нужен.
Ну да, конечно! Когда кому-то сообщаешь, что он не сильно нужен (в отличие, от кого-то другого) — может ли что-то заманить сильнее? Уже вечером ко мне привели моих медников, а впереди них шел сам Человек.
— Мне нужны весы, — начал я без предисловий. — Такие же, как у торговцев, что в Доме Дара. Только очень большие.
— Так, а мы-то тебе зачем? — удивился Волос и скривился от локтя Хадани, воткнувшегося ему в бок. — Владыка…
— Самое сложное здесь — сделать чаши весов. Сможете, отлить чаши такого размера, чтобы на каждой мог разместиться человек? Ну, небольшой человек.
Мастера переглянулись.
— Надо попробовать, — неуверенно начал Хадани.
— Чаши нужны одинаковые, но у одной снизу должна торчать медная петелька… Для веревочки.
— Да скажи уже, что ты хочешь сделать? — влез в разговор Тлакатль.
— Чудо, — я улыбнулся. — Как обычно.
Разговоры в тени 4
— Выходи! — воин распахнул деревянную решетчатую дверь. — Твой день настал.
На его боку, в кожаной петле покачивался дивный сияющий топор. Таким бы эту мерзкую голову раскроить!
— Ну, чего расселся? Струхнул?
— Корм собачий! — взвизгнул Иштлильшочитль, оскалившись, но тут же заставил себя успокоиться. Сегодня не такой день, чтобы грызться.
Сегодня его заберут к себе боги.
— Во мне течет кровь Говорящего, ты, ничтожество! — процедил он, расправив плечи. — Я ничего не боюсь.
Кажется, воин вздохнул. Жалкий чололтек!
…— Да не спеши ты так, — прогудел ему в спину охранник. — Туда не опоздаешь.
Иштлильшочитль остановился. Не потому, что ему велел тупорылый воин. Он, наконец, увидел храм Вернувшегося Бога.
«Его, действительно, выкопали из холма, — невольно изумился наследник. — Как брат и рассказывал… Точнее, только верхняя часть выкопана».
Он снова шагнул вперед, не желая, чтобы его толкнули копьем в спину. Перед ним уже вертелась пара младших жрецов этого чололтекского Змея-Скорпиона. Они приплясывали, пели гимны во славу своего бога и брызгали на пленника какой-то остро пахнущей жидкостью. Потом каждый сунул руку в горшочек с краской и начали рисовать на обнаженном теле жертвы священные знаки.
Мальчик остановился перед лестницей, выкопанной прямо в земле холма. Задрал голову: храм показался ему таким громадным! Он давил всей своей тушей.
«Мамочка… — едва не пискнул наследник тлатоани, но быстро укусил свой язык. Солоноватый привкус во рту вернул ему силы. — Я не боюсь боли. Нет! Пусть режут, пусть рвут на куски! Я вождь аколуа и не издам ни стона… Но… как же я больше не вернусь? Никогда!»
Все-таки его кольнули в спину.
— В зад себе потыкай! — прорычал Иштлильшочитль и смело шагнул на первую ступень.
Наверху жрецов было с полдвадцатки. Но все они стояли по краю площадки, а в центре…
— А вот и долгожданная жертва пожаловала! — эти слова своей поганой пастью произнес долговязый дядька, стоявший у алтаря. Да еще и одетый хуже прочих.
«Наверное, держать будет, — подумал мальчик. — Прислуга».
Долговязый, меж тем, долго рассматривал жертву.
— Ну, такое, — произнес он что-то странное; тон был недовольным. А все вокруг послушно молчали!
— Знаешь, кто я такой? — вдруг спросил верзила.
— Вонючий чололтек! — прорычал Черноглазый Цветок. Глаза его и впрямь налились нездоровой чернотой. — Да еще и калека! — добавил он зло, увидев иссушенную правую руку, торчащую из рукава.
— А вот и не угадал, — неожиданно улыбнулся долговязый. — Не чололтек. И даже не шикаланк. Моя кровь ни имеет запаха какого-либо народа. Она чистая.
Он наклонился к пленнику — такому маленькому на фоне его огромного роста:
— Я Бог.
— Нет! — мальчишка удивленно выпучил глаза, забыв на миг, для чего он здесь. — Разве Бог такой?
— Не тебе судить, сопляк! — хамство от Бога было еще более неожиданным, чем его уродский вид. — Ты тоже на великую жертву не тянешь. Боги ждут, боги голодны! А тут такое!
Иштлильшочитль вспыхнул — аж щеки обожглись!
— Я наследник тлатоани! Моя кровь — достойная жертва!
— Сомнительно! — этот уродский Бог издевался над ним! — Даже стыдно такое… подавать.
И, отвернувшись от скрежещущего зубами мальчишки, он склонился перед алтарем.
— Золотой Змей Земли! — удивительно легко выговорил верзила дивное имя бога. — Мой создатель, мой дух, моя надежда! Призываю тебя в сердце мое! Приди! И отдай мне эту жизнь!
На миг Иштлильшочитлю показалось, что он слышит ответ… Или нет? Но бог-верзила уже обернулся и снова улыбнулся своей дурацкой улыбочкой.
— Боги отдадут твою жизнь мне. Если я дам им более ценный дар.
Он схватил Цветка за плечо и поволок за алтарь. Там стояли весы, дивные торговые весы, какие появились недавно в Тескоко. По центру стойка, на ней качающаяся перекладина и две чаши, подвешенные по краям. Не заметить весы было нельзя — настолько они были огромными. Но мальчик только теперь обратил на них внимание.