Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Нигматулин Марат

Хорошо ездить иногда на электричке. Меля охотно покупала у коробейников мороженое и лопала его. Всю дорогу она что-то да лопала.

За окном тянулись те самые чахлые леса и покосившие двухэтажные бараки из почерневшей от времени сосны. Их пыльные окна не подавали признаков жизни. Возле таких бараков тянулись рады огородов. Рядом россыпями стояли зелёные и синие деревянные домики.

Меля очень любила всё это.

Наконец, она приехала на рынок. Встретила Крис. Они вместе накупили очень много всего. Старые берцы, куча бабушкины платьев по сто рублей за штуку. Меля взяла тот самый телевизор Sony. В девяностые он считался продвинутым. Это был небольшой телевизор размером с чемодан. У него была ручка,

чтоб удобнее было переносить, и выкидной антенна. Он был цветным и пригасил до двадцати каналов. Меля очень любила телевизоры. Она понимала их лучше, чем компы. Ещё она взяла те самые серьги с огромными фианитами.

Они с Крис уже хотели уходить. Крис приволокла с собой огромную бабуину тачанку для походов на рынок. Она вся уже была забита до отказа. И тут Меля обратила внимание на прилавок с книгами. За ним стоял тощий мужичонка в белой хлопковой кепке-восьмилетние, в клетчатой фиолетово-чёрной рубашке с короткими рукавами. На одном из запястий у него были поддельные часы Rolex. Хорошая подделка. Видно, что постарались. На мужике были пыльные чёрно-Серве брюки, истрёпанный кожаный ремень и гопницкие шузы. У него был римский нос, с Котово сползали старые очки с толстыми стёклами, скреплённые сургучом и нейлоновыми нитками. У мужика были серые, казалось, выцветшие от солнца и жизненных невзгод глаза. Очень добрые и грустные глаза.

На прилавке у мужика лежали дешёвые, напечатанные на жёлтой и серой бумаге книги с выгоревшими и потускневшими за многие годы непромокаемыми обложками. Темы были как раз для Мели: тут были книжки про НЛО, пришельцев, учебники по чёрной магии, эротические и мистические детективы, книги про спецназовцев и бандитов, лечебники и справочники по народной медицине. Была здесь и вполне классическая книжка «Утро магов». Меля купила её, книгу по тибетской медицине, пару книжек про НЛО, фашистов и мировое правительство и старую книгу о власти над людьми и психологических манипуляциях. С этим добром девочки поехали домой. Книги были дешёвые – пятьдесят рублей за штуку.

В поезде Меля стала читать. Она решила начать с тибетского лечебника. Книга ей понравилась. А ещё ей понравилось читать. Понравилось настолько, что она читала без остановки всё время, пока ехала в электричке домой.

Так Меля полюбила книги.

Очень скоро началась школа. Девочки пошли в восьмой класс. Тут их дружба постепенно начала распадаться. Той же осенью Крис нашла себе парня, и стала встречаться с ним. Теперь он интересовал её больше, чем Меля. Появились и соответствующие заморочки: раньше Крис не обращала внимания на свою фигуру. Теперь де она стала озабочена лишними килограммами. Вообще Крис стала хуже после всего этого.

Раньше они с Мелей могли весь день шляться по заброшкам, драть чипсы, по ночам смотреть ужастики и трешёвые программы на РЕН-ТВ. Теперь это время навсегда ушло. Крис больше не хотела наряжаться в бабушкины платья и старые джинсы. Она начала краситься, следить за своей одеждой. Она теперь не хотела жрать по пять пакетов чипсов в день, боясь потолстеть. После зимних каникул она и вовсе решила записаться в спортзал.

Меля не пыталась её вразумить. Не таким она была человеком. Меля никогда не указывала людям, как жить. Ей было глубоко плевать на всех, – даже на неё саму. Она не учила людей жить. Она считала, что люди сами делают выбор, и отвечают за него. Вне зависимости от того, хотят они или нет. Она своей выбор сделала.

Меля не делала ничего, чтобы спасти свою дружбу с Крис. Она лишь молча смотрела на то, как разрушался выстроенный ими мир.

Меля давно ждала апокалипсиса. Она знала, что он будет. Знала, что дальше будет только хуже, и ей никто не поможет. Знала, что мир катится в тартарары, и остановить его ни она, ни кто-то ещё не сможет. Конец был близок, и Меля чувствовала это. Она не боялась.

Когда-то давно боялась, но теперь уже нет. Она просто видела, как рушился мир. На её глазах происходило увядание. Куда бы ни глядела Меля, она видела лишь то, как на её глазах происходило умирание этого мира. Всюду были лишь смерть, мрак и деградация. Как ни странно, Меля смотрела на всё это очень спокойно. Она воспринимала это как данность, как то, над чем ни она, ни другие люди не были властны. Она смотрела на всё вокруг точно так же, как обычные смотрели на букеты цветов в хрустальных вазах. Хрупкая красота цветов была обречена на скорое увядание. Цветы чахли и погибали на глазах. Но люди смотрели на них и наслаждались их мимолётной красотой. Точно так же Меля воспринимала всю красоту этого мира.

Она спокойно наблюдала, как мир вокруг неё стремительно рушился. Она так любила старые хрущёвки на окраинах Москвы. И вот на её глазах в уютные московские дворики врывались смуглые белозубые строители, говорившие на непонятных языках и не понимающие всю красоту этого мира, вырывали с корнем высаженные жителями деревья, разрушали стены, выгоняли из подвалов кошек. Мир, в котором жила Меля, мир, который она любила и понимала, – стремительно умирал. На месте хрущёвок вырастали огромные многоэтажки с плотно зашторенными панорамными окнами и французскими балкончиками. Исчезали любимые Мелкй газетные киоски. Закрывались милые её сердцу шаурмячные. На их месте стремительно возникали барбершопы, веганские кафе и магазины здорового питания. Как же Меля ненавидела всё это!

Меля ненавидела всё это новое, европейское, «цивилизованное», всё это подражательство нашего среднего класса своим побратимам из Европы и США. Она и сам средний класс ненавидела. Тогда, правда, она ещё сама этого не осознавала.

Крис ушла от неё. Без криков и без скандалов ушла. Просто постепенно отдалилась. Ниточка, связывавшая их, становилась всё тоньше и тоньше, и наконец оборвалась.

Крис теперь была озабочена похудением, отношениями, карьерой и прочей дребеденью. Она перестала жрать чипсы, опасаясь, что может поправиться, записалась в спортзал. Это, однако, не мешало ей посещать тусы, вписки и прочие подобные мероприятия. Она теперь предпочитала проводить время со своим парнем и его друзьями, тусуются по чужим квартирам. В её жизни появился сначала алкоголь, а потом и травка и мефом. Ко всему прочему Крис стала чаще появляться в школе. Она готовилась поступить в медицинский класс, чтобы потом выучиться на аптекаря.

Но окончательно их дружба распалась после того, как Крис лишилась девственности. С тех пор она и сама больше не проявляла к Меле интереса. Теперь она считала бывшую подругу большим ребёнком и даже жалела её. Меля этого не замечала. Точнее, замечала, но ей было фиолетово до того, как к ней относится Крис.

Она просто жила.

Непонятно как, но Меля закончила школу и поступила в педагогический колледж. Она сама не понимала, как так получилось. Это было не её желание. Сама она этого по большому счёту не хотела. Отец тоже не особо хотел. Он даже был против. С мамой Меля этот вопрос никогда не обсуждала. Тем не менее, после девятого класса Меля пошла в педагогический колледж на учительницу начальных классов.

К тому времени она стала несколько более ответственная. Теперь Меля уже не забивала тотально на учёбу, как в школе.

Теперь это была очень милая молодая девушка с пухлыми щёчками, тонкой талией и крепкими мышцами. Она не была красива, но и уродлива тоже не была. Внешность её могла зацепить взгляд, но вряд ли кому-то запомнилась бы. Она носила длинные тёмные юбки в пол, рубашки и кофты с длинными рукавами (тоже, конечно, тёмные). Больше всего она любила свою хлопковую тёмно-зелёную юбку с красными цветами и такую же рубашку под неё с кружевными манжетами. А ещё Меля любила шляпки.