The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
– Я ей что? Начальство? Она мне не подотчетна! – пробурчала Настя. – А был бы у меня папаша вроде ее – так и я бы ни перед кем не отчитывалась! И никто бы меня завтра на работу не выгонял!
– А вы завтра работаете? – оживился Реджеп.
– Ага. Хомяк заставляет, прикинь!
– А Таня?
– Да что тебе та Таня! – рассердилась Настька. – Таня! У меня дел куча, Новый год на носу, а ты сиди тут все выходные. Работы, видите ли, куча! Ее всегда куча! А Новый год – раз в год. И мы вечно как не люди...
В ответ на Настину тираду, Реджеп только нахмурился. А под конец так и
– Тебе выходные Хомяк по двойному тарифу оплатит. Еще и премию выпишет! Не нравится – ищи другое место, где будут отпускать гулять, куда хочется. Только не жалуйся, что не платят нихрена!
После чего свалил, оставив Настю в недоумении по поводу резкой смены его настроения. Она несколько секунд глядела на с громким стуком захлопнувшуюся дверь и пыталась врубиться, че происходит-то. Потом поморгала. И спросила у космоса:
– С французской фря поссорился, что ли?
Но к тому моменту Реджеп и думать забыл про французскую фря. Ему вообще было не до того, поскольку он прекрасно сознавал. Чувствовал. Знал. Таня ушла из-за него. Из-за того, что он ей устроил в обед.
Реджеп был старше. Не сказать, что глобально. Двадцать восемь – не такой уж и возраст. Но в силу жизненного опыта – старше несомненно. И совершенно забыл, что такое маленькие девочки, которых до него никто не целовал. А если подумать, то невольно и задашься вопросом: были ли у него самого такие девочки? Не было же. Как-то не сложилось. Она – первая. Вот такая – она у него первая.
Сначала были барышни в период пубертата – одноклассницы и из параллельных классов. Такие, которые передавались друг другу чуть ли не вкруговую и при этом давали всем. Реджеп в силу своей национальности и темперамента в отношении секса был очень ранним. Когда другие только начинали краснеть, вздыхая о предмете своих грез, он жарил девок по раздевалкам и хвастался своими победами перед другими, придурок малолетний.
Потом была Франция, и игры вышли на новый уровень. Жарил он уже не девок, а мясо на гриле. А с девушками играл в любовь. И они учили его играть в любовь. Сначала в кулинарной школе и на подработке в бистро. А потом пришел в ресторан, в котором познакомился с Жюли и в любовь уже не играл – влюбился. После Жюли вся его любвеобильность переключилась на нее одну, да там и было на чем зациклиться по тем временам. Она была красивой, утонченной, начитанной... и потрясающе делала две вещи: классический рыбный пирог и минет. И неизвестно, что сыграло в его тогдашнем состоянии большую роль: общие интересы в работе или единственный – постельный. Увлечены они были одинаково и кухней, и друг другом.
Реджеп и Жюли встречались почти три года. Почти три года он был уверен, что придет день, когда они поженятся. Что ее родители примирятся с ним, а она ответит согласием. Но все пошло прахом, когда мадемуазель Ламбер получила предложение от другого ресторана работать су-шефом в команде шефа Людо. Тогда она потырила через него рецепт касуле, сдала его конкурирующему заведению и, наконец, переспала с владельцем того самого конкурирующего заведения.
Жюли всегда делала ровно то, что она хочет. Вообще все вокруг делают то, что хотят. Только он один никак не может получить то, что ему действительно нужно.
Более того, то, что ему нужно, совершенно сбивает все его ориентиры в общении с женщинами. То, что работало бы с любой другой, с Таней было попросту нежизнеспособно, и он не понимал почему.
Все ведь было хорошо!
Хорошо же все было до тех пор, пока он не позвал ее на дурацкое свидание!
Все шло своим чередом, и наверняка она так же хотела всего, чего хотел он!
Так что на нее нашло? Испугалась? Он напугал? Просто так цену себе набивает? Или он правда сошел с ума от своей несвоевременной влюбленности и видит то, чего нет?
Что-то от Реджепа определенно ускользало, и он все еще не понимал, что именно. Но факт заключался в том, что трубку джаным не брала. Он набирал ее раза четыре за вечер, пока не стало слишком поздно звонить, но она так и не отозвалась.
В 23:00 Четинкая выбрался с работы, оставив закрывать смену су-шефу. Уехал в гостиницу к отцу, который был занят решением его проблемы с Жюли. И сразу завалился спать в надежде хоть ненадолго забыться, но, нарушая его планы, всю ночь ему снилась Таня. Там, в мире его сновидений, она сидела напротив окна в маленькой квартирке Гунинского особняка, подпирая кулачком подбородок, а ее пушистая макушка ярко выделялась на фоне темноты за ним. Покачивала головой и очень серьезно говорила:
«Какой идиот будет мешать рыбу с тыквой? Рыба с тыквой – совершенно несочетаемые вещи! Вы должны были это знать, из нас двоих именно вы закончили парижскую кулинарную школу!»
И как ни пытался он оправдаться, слушать его она совсем не хотела.
Что и говорить – проснулся Реджеп невыспавшимся, разбитым и злым.
Но все еще надеялся достучаться до Татьяны сегодня же. Какие у него еще были варианты, кроме этого? Да никаких.
Потому, едва проглотив утренний кофе, который в гостинице был вполне терпимым, хотя отец и бухтел, что дома даже в последней забегаловке варят вкуснее, он снова рванул в ресторан. До Нового года оставалось всего ничего. А быть скормленным акулам ему не очень-то хотелось. Да и если его не съедят морские хищники, он сам себе мозг сожрет быстрее. Без Тани.
Без Тани.
Этот день тоже прошел без Тани!
Потому что ее не было!
Самой ответственной, пунктуальной, исполнительной, умной трудоголички Тани в субботу не было.
– Ну так кто у нее папа! – ухмыльнулась Настя, с чувством превосходства покачивая головой, явно подразумевая: я же вчера говори-и-и-ила!
А Реджеп сорвался с места и сунулся к Хомякову.
– Доброе утро! – поздоровался он с порога и, даже не придумав подходящего повода, ринулся с места в карьер: - Где Татьяна-ханым?
– С большой долей вероятности посещает бутики, - глубокомысленно изрек Валерий Анатольевич, не поднимая глаз от бумаг, которые сверял между собой. – Но может быть и дома. Пакует чемоданы.
Нет, он точно рехнулся. Не может такого быть, а Хомяк не может такого говорить.
Мысль была светлой и вместе с тем совершенно нелепой, как, собственно, и то, что предполагал директор.
– Не понял, - пробормотал Шеф. – У нас это... поставка... закупка... Татьяна-ханым документы... готовила.