Том 16. Фредди Виджен и другие
Шрифт:
— Грохот слыхали? — спросил Топпинг.
— Мой дорогой, — отвечал Космо, — мне не до того. Спешу сообщить, что сегодня — счастливейший день моей жизни. — Он подошел к столу и положил руки на скатерть. — Прошу внимания! Наполните чашки и выпейте за здравие молодой четы.
— Мы обручились, папа, — прямо сообщила Клара.
— Не беспокойтесь, — заверил он. — Вы не теряете дочь. Вы обретаете сына.
— Жить мы будем здесь, — прибавила Клара.
— Словом, все в порядке, — поддержал ее жених, спешивший утешить будущего
Графу захотелось поскорее уйти от всего этого. Общество Космо Блейра часто давало такой эффект. Только что пэр собирался налить себе третью чашку кофе, но теперь решил перебежать к младшей дочери, которая, скорее всего, завтракает у себя. Терри всегда была для него лучшим лекарством или, точнее, противоядием.
Он вскочил. Дезборо удивился.
— Как, и все?
— Да.
— Больше ничего не съедите?
— Аппетит пропал.
— Это нехорошо.
— Примите пилюльку, Шортлендс, — посоветовал Космо. — От печени. Запейте водой.
— А, кстати! — воскликнула Клара. — Аделе от тебя что-то нужно.
— Аделе? Что именно?
— Не знаю. Я заглянула в дверь, чтобы сказать о помолвке, а она просила передать.
Лорд Шортлендс задумчиво направился к Терри. Весть о том, что драматурга придется терпеть пожизненно, потрясла его, но не больше, чем весть об Аделе. Когда старшая дочь говорила с ним, слова ее бывали неприятны, а сейчас он мог бы выдержать только нежную, щадящую речь.
Однако он быстро утешился. Как-никак, совесть его была чиста, как голубка. Аделе не в чем его винить, кроме каких-нибудь мелочей. Да, он хочет жениться на кухарке, он протащил в замок самозванцев, он склонил ко греху былого взломщика, но ничего этого она не знает. По-видимому, сейчас речь идет о домашних делах. Стучась к Терри, он был преисполнен той нравственной мощи, которой наделены отцы, когда суровой дочери не в чем их обвинить.
Дезборо доел тем временем колбаску и, как обычно, пошел к жене. Она сидела в постели, опершись на подушки, а на коленях у нее помещался особый столик. Преданный муж с удовольствием отметил, что она — в прекрасном настроении.
— Доброе утро, душенька, — сказал он.
— Доброе утро, милый. Ты видел Клару?
— Да, только что. Она сообщила мне о помолвке. Вижу, ты рада.
— Еще бы! Космо мне очень нравится.
— И деньги у него есть.
— Да. Удивительно! Такие события — одновременно.
— А?
— Разве ты не знаешь? Терри обручилась со Стэнвудом Кобболдом.
— Быть не может!
— Может. Истинное чудо! Он так мил, и потом — у него миллионы.
— Да уж, старый Эллери не беден. А когда же это они?
— Я узнала под утро.
— Почему он мне не сказал? Прибежал, поел наскоро — и куда-то делся. Значит, обручились. А вид у него такой, будто он подрался в баре. Глаз подбит. Интересно, кто его отделал?
Леди
— Могу тебе ответить. Папа.
— Кто?
— Мой отец. Он страшно напился. Утром я зашла к нему, там полно бутылок.
Дезборо был потрясен. Он не ждал от тестя такой прыти, не ждал и такой силы.
— Вот это да! — сказал он. — Спасибо, что мне не досталось. То-то я вижу, сегодня он какой-то странный. Естественная реакция. Я спросил про синяк, а он ничего не помнит.
— Я ему напомню, — сухо обещала леди Адела. — Только это был не Стэнвуд, а некий Кардинел. Вот мистер Росситер — Стэнвуд.
Дезборо опустился на постель.
— Что-что? Не понимаю.
— Я сама немного запуталась. Терри говорит, что Стэнвуд не мог приехать, и этот Кардинел его заменил. Что-то вроде пари.
— Чушь какая-то!
— Да. Надо мне будет поговорить с Кардинелом.
— Он уехал в Лондон.
— Ну, когда вернется.
— Все равно не понимаю. Ты сказала, он приехать не мог, а он приехал.
— А, это ясно! Через день-другой он затосковал по Терри. Приехал, поселился в гостинице, а Спинк посоветовал ему прийти сюда под видом Росситера.
Дезборо протяжно свистнул.
— Значит, Спинк…
— Вот именно. Спинк это подстроил, чтобы завладеть маркой. Я его немедленно уволю.
— Правильно. Какой подлец! Да, в этих книжках все верно, дворецким доверять нельзя. Помнится, в «Убийстве на ферме»… Что ты думаешь делать с маркой?
— В толк не возьму. Теперь нам никогда не узнать, чья она. Возьми лучше себе.
— Себе?
— Знаешь, пора возместить все, что ты на нас потратил. Как-никак ты много лет содержишь семью.
Дезборо был тронут. Он наклонился и поцеловал супругу.
— Спасибо, душенька. Пополню свою коллекцию. Это тебе не шутка, dos reales с изъяном! Расскажи-ка мне еще про папашу. Значит, напился?
— До отвращения.
— Ты его видела?
— Собственно говоря, нет. Я слышала ночью грохот.
— Я тоже что-то слышал.
— Мне показалось, что это — из библиотеки. Бегу туда, а мне навстречу выбегает мистер Кардинел с подбитым глазом. Он и сказал, что папа в ужасном состоянии. Разбил окно, ударил гостя, но беспокоиться незачем, Кардинел отвел его в постель.
— Вот это да!
— Я очень сержусь на Кардинела, но тут он, видимо, справился. Во всяком случае, я больше ничего не слышала. Через какое-то время я решила пойти взглянуть, что же разбилось, и увидела, что Терри сидит на тахте со Стэнвудом. В половине третьего ночи!
— Да-а!
— Он ее обнимал.
— Ну что такое!
— Увидев меня, он вскочил, и я вспомнила про это письмо. Помнишь, насчет очков.
— Каких очков?
— Спинк писал мне прошлым летом, что Росситер-сын носит очки. Соответственно, я спросила, кто он. Он ответил: «Стэнвуд Кобболд», и прибавил, что они обручились.