Том 22. В мертвом безмолвии
Шрифт:
— Как раз ничего такого делать я не собираюсь. Я просто хочу, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь. Если она, конечно, еще у вас, — Люси подчеркнула интонацией последние слова.
— Что вы имели в виду, когда говорили последнюю фразу?
— Возможно, вы продали расписку тому, кто заплатил больше.
— Нет, я не продал ее.
— Рада это слышать, — она с облегчением вздохнула. — Если я как-то оскорбила вас, то не нарочно.
— Я уже все забыл, — ответил Калверт.
— И все же я не верю, что вы вор, — голос ее
— Кто вам сказал, что я вор? — поинтересовался Калверт.
— Но вы же украли эту расписку. Разве не так?
— Кто вам сказал?
— Отец…
— Отец? А не Род?
— Почему вы так плохо относитесь к Роду?
— Отчасти потому, что он едва не убил меня, отчасти потому, что он любит вас.
— Мы отвлеклись, — Люси отвернулась. — Прошлой ночью… вы сказали мне, что отдали бы расписку за поцелуй…
— Это была минутная слабость. Романтическая глупость, если хотите.
— Но когда вы говорили это… ваш вид… сейчас я уже не усомнилась бы в искренности ваших чувств…
— Повторяю, это было глупостью. Забудем об этом.
— Я не собираюсь ловить вас на слове. Я напомнила об этом лишь потому, что подумала — те слова могли стать путеводной нитью между нашими сердцами.
Люси замолчала, видимо, ожидая ответа. Калверт ничего не сказал, и она продолжала, возбуждаясь и накручивая себя:
— Сегодня на выставке вы говорили о том, что хотели бы получить дополнительные сведения.
— Я уже узнал то, что меня интересовало. Эти сведения я получил в госпитале от Винсента Гастингса.
— В госпитале?
— Да. Его сбил автомобиль, которым управлял хорошо известный вам Плайер.
— Не может быть! — глаза ее расширились от ужаса.
— Может. Он пытался расправиться с ним тем же способом, которым незадолго до этого убил ван дер Богля.
Наступила долгая тишина. Люси сжалась в комок, голова ее горестно вздрагивала. Калверту захотелось обнять девушку и успокоить. Но он не сдвинулся с места.
Наконец Люси Бостон медленно подняла голову, как будто на это потребовалась концентрация всех ее физических и душевных сил. Глаза были сухи, взгляд пуст.
— Я не хочу верить этому.
— Да, в такое нелегко поверить.
— Это неправда! — дикая вспышка протеста прозвучала в ее словах. — Отец и Нед не могут иметь к этому отношения. Плайер действовал самостоятельно.
— Возможно, вы и правы. Тогда дело надо передать в полицию.
— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Этого нельзя делать.
— Значит, вы не верите до конца, что Нед и ваш отец не причастны к смерти ван дер Богля.
— Да, — тускло, почти безжизненно прошептала она.
И снова в нем вспыхнуло непреодолимое желание заключить ее хрупкое тело в объятия. И снова он сдержал себя.
— Послушайте, Люси, — голос Калверта дрогнул. — Каковы ваши отношения с Родом?
— Он партнер моего отца. Мы давно знакомы и часто вместе посещаем разные заведения.
— Я
— Самые лучшие. Но совсем не те, которые вы имеете в виду.
— Правда?
— Да, — в голосе ее была смесь недоумения и любопытства.
— Я хотел знать это, поскольку собираюсь сообщить о случившемся полиции. Не знаю, замешан ли в этом деле ваш отец, но Род замешан безусловно.
— Но если вы обратитесь в полицию, то расстанетесь и с распиской. Какой в этом смысл? Вы ведь ничего не получите.
— Я никогда и не собирался извлечь из этого дела выгоду. Торгуясь с вами, я просто блефовал.
— Тогда как же расписка оказалась у вас? — подозрение вновь отразилось на ее лице.
— Мы поговорим об этом в другой раз, — Калверт махнул рукой. — А сейчас… Вы готовы мне помочь, если я обращусь в полицию?
— Нет! — с этим воплем она, казалось, извергла из себя частичку души. — Нет! Никогда!
— Но ведь произошло убийство, — возразил Калверт. — Погиб человек. Второй чудом избежал смерти. Вы посмотрели бы на его раны!
— Нет, — простонала Люси.
— Кто же следующая жертва? По-видимому, я. На этот раз Плайер будет действовать со всей решительностью.
— Не верю! — она вскочила, словно подброшенная пружиной. — Вы хотите попугать меня! Зачем вы наговорили столько ужасов?
Она бросила на него разящий взгляд, потом отвернулась и заплакала. Плакала по-детски — навзрыд, прижимая к груди кулачки. Калверт не выдержал, встал и ласково обнял ее за плечи. Инстинктивно Люси прижалась к нему, словно прося защиты. Рыдания стали глухие, руки переплелись, Калверта снова обдало ароматом, так живо напомнившим ему мелодию вальса, услышанного недавно. Ее податливое мягкое тело все сильнее прижималось к нему, и Калверт понял, что пропал. Желание обладать этим телом было безмерно велико, оно наваливалось и давило, как штормовая волна, и лишь где-то в глубине сознания еле слышно звучало: «Не смей. Не смей пользоваться ее секундной слабостью. Это будет подло. Если чему-то и суждено быть, пусть это будет совсем иначе, без всякой связи с распиской, Родом, Плайером и ее отцом».
Объятия его ослабли, хотя он все еще продолжал поддерживать девушку. Она перестала плакать, вытерла ладонью глаза, но не предприняла попытки освободиться из его рук.
— Что мы делаем, Люси? — сказал Калверт, сажая ее на диван. — Что происходит? Как нам вести себя дальше?
— Не знаю, — устало ответила она. — Но мне бы хотелось, чтобы восторжествовала справедливость.
— Мне бы тоже этого хотелось. Но все слишком подло и грязно. Эта зараза уже осквернила нас.
Взгляд Люси был полон смирения. Она доверилась ему, молила о защите, а он даже не знал, что предпринять. Только теперь Калверт понял, что Люси для него дороже всего: дороже его жизни и чести, дороже проблем добра и зла.