Том 4. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль
Шрифт:
Краткое отступление о сути боли и терпении
Вот что такое боль? Много о ней говорится в Спасе. Боль то, боль сё. Но что же она собой представляет? Мы все прекрасно понимаем, что такое боль. Это сигнал организма, оповещающий человека о неполадках. Хорошо, с телом худо-бедно понятно. Но есть же боль иная? Её называют душевной. Вот её природу мало кто может объяснить вразумительно. Некоторые знатоки утверждают, что боль – это «разрушение светлых структур души». К ним относятся «вера, чувства, идеалы». И тут они дают такой пример. Человек любит кого-то. А его любимый начинает его жестоко оскорблять и обижать. И тут негативная энергия входит потоком в его сердце и начинает разрушать его светлые чувства.
Всё оно так. Но
Мир этот – мечеть, или мечта. То есть прелесть. И однажды он сталкивается с действительностью. Происходит соприкосновение и трение двух вселенных – моей и действительности. От этого трения нам и становится больно. Боль говорит мне, что мир мой неладен. Но я не вижу этого. Я стою на страже своего господынства любой ценой и до последнего. А потому склонен судить тех, кто, по моему мнению, разрушает мой мир, кто с вызовом на моё господынство. И я их воюю.
«Хорошо, – говорит действительность. – А что ты скажешь по этому поводу?» И посылает нам то, что мы не в силах своротить, – старость, болезни, лишения. Нет, господарь или господарыня всё умом понимают, но не принимают. И вот стареющая «царица» начинает молодиться, кремами себя умащивать. Ведь старости нет в её вселенной! А она, старость, наступает. Больно! Рушится пирамида!
Или кто-то теряет близкого. И так ему больно! Себя жаль или ушедшего? Нет, жалость к себе и к другому тут вторична. Тут мир рушится! И боль от соприкосновения с действительностью. Всё течёт, всё утекает! Но нет! Так не должно быть! Нет в моём господарстве потерь. Нет смерти там!
Или что-то я услышал. Не отпихнул это, но внял. И вот сказанное начинает подтачивать моё мироздание. Больно! Ибо в словах сих есть действительность. А я стремлюсь понять его. Но понять ли? Подчинить! Оттого я продавливаю интеллектом то, что внял. И вроде бы я всё понял, а тут… Понятое разрушает меня, и я стремлюсь перепонять его, чтобы подчинить. Чтобы оно не разрушало меня. И вот весы единоборства этого качаются туда-сюда. Доколе будет так? До тех пор, пока я либо не пошлю сказанное куда подальше, оставшись в своём господарстве, либо не войду через боль в действительность.
Боль всегда мне кричит: «Вот такая действительность! Прими её! Войди в неё! И там ты столкнёшься с Истиной! Там ты узришь любовь!»
Вот и выходит, что боль от трения настоящего и прелестного рождается. От трения этого искрит. Стоит войти в боль, и мы окажемся не в боли, но в настоящем. Оно Стихия, или преддверие Горнего. Истины преддверие.
Многие скажут: «И что тут нового? Всё старо, как мир!»
Старо-то оно старо. Вот только почему мы так болезненно переживаем от потери близких, от уходящей молодости, от «несущих всякую чепуху» (тут-то чего переживать, чепуха ведь)? Нет, всё же мы в ловушке мечети! Всё же мы живём, точнее, обитаем, в своём господарстве!
Рушатся ли тут «светлые структуры души»? Сами видите! Разрушаются привидения! А душа исцеляется. Точнее, устремляется к исцелению. Ибо соприкасается с действительностью.
А в чём суть интриги-то? В чём «хитрость» «хитрой науки» Спаса тогда? Суть же в том, чтобы всё обличить и вся разоблачить да простаком тебя оставить. Простак этот сродни дураку. И именно дураку – победителю-малахтарю. Так называли дурака безыскусного. Путь дурака как один из путей Спаса к Простоте, о чём мы ниже скажем непременно, через действительность идёт.
Вытью в Спасе называли судьбу и еду. А вытным – настоящее, или действительность, надо бы так сказать. Но настоящее – это то, чего нет в нашем мире. «Настоящее» мы говорим в силу своего недоразумения. В своё время мы ещё поднимем вопрос Настоящего. Выть же – это НАСУЩНОЕ. Насущное и есть пища, уподобляющая нас Горнему. Оно близко настоящему, хоть и не одно и то же с ним.
«Кто насущным, или вытью, питается, а не мечети мечет (в мечтах пребывает), – говорили наставники, – тот с Богом с одного стола ест!»
Что означает это высказывание? Что раскрывает этот образ? Оставим его без толкования. Для нас значимо другое. А именно – то, что боль – врата в вытное! Начни смотреть в неё – и ты увидишь в насущном настоящее. А увидев его, сможешь навстречу ему шаг сделать. Так и войдёшь в Хоровод! О Хороводе тоже в своё время пойдёт речь. Смотрение же в боль наставники называли терпением. Оно тоже отрезвляет! И душу пестует! Там же, где вытное, всегда терпение и «красная жира», или самая-самая НАСТОЯЩАЯ жизнь!
Тут непременно возникнет вопрос: а как же призыв наставников «создай свой мир»? Какой-то несклад получается. Тут свой мир – плохо, а тут – хорошо.
Но тут тоже каза складывается. Одно с другим слиплось. Свой царский мир – саронь отличен от своего мира – господынства. Отличен тем, что в господынстве ты весь мир гребёшь под себя. Всё! И нужное, и ненужное. Лишь бы удержаться наверху. А в сароне мы «забором» отгораживаемся от мира, чтобы в своём закутке разобраться. И разобравшись, начинаем выкидывать-изживать всё ненужное, обретая при этом «размененную» на «прелести» мира свою же душу. Однажды мы остаёмся «на пяте». Эта пята есть то твёрдое основание, с которого начинается путь в Небеса. В господынстве же мы обречены только на одно лишь падение! Вот и выходит, что создание Царского мира – это дорога вниз, откуда возвысишься. Надеемся, вы уловили разницу?
А ещё Хора Спаса схожа с китайским дао. Так нам показалось. Мы уж тут об этом говорили, кажется? Дурак же малахтарь похож на того, кто пу, или «необработанный кусок дерева», который только и обретает дао!
Вот такой у нас разговор о боли вышел. И о терпении, и о сути жизни и смерти.
* * *
Между дураком и вором находится ещё один образ Спаса. Это шут (весёлый), или игрец. В своей сути он представляет собой нечто собранное из вора и дурака. Утончаясь и дурачась, весёлый обретает силу, «играя» людей, превращая обычную жизнь в клоунаду. Поведение весёлого можно назвать игрой в разрушение традиционных устоев, правил поведения, что превращает сложившийся порядок в свою противоположность – сумбур. Если дурак и вор в какой-то мере далеки от нашей жизни, то весёлый и по сей день широко представлен в обществе. На звание весёлых притязают многочисленные юмористы, кавээнщики, просто «весёлые парни», стремящиеся стать душой компании. Они пытаются «играть» окружающих, высмеивать глупость. Зачастую они делают это очень грубо и сами становятся «игрой» для других, но тем не менее… Вот только зачем им всё это надо? Да просто за этой игрой сила спрятана. Вот она-то и является целью их «клоунады». За ней-то они и охотятся, хотя, может, и не всегда это видят. Кривизна человеческая – неисчерпаемый источник сил, причём, на первый взгляд, самый доступный. Только такой ли уж доступный? А весёлый – это тот же маг.