Том 4. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль

Лгало… и Подлыгало…

Недаром же мудрость в древности у многих народов связывалась с рогами. У тех же викингов, как говорят знатоки, рога на шлеме были принадлежностью только лишь волхвов. А обычным воинам, даже родовитым, это возбранялось. Олицетворял рог в древности и силу. Вот и выходит, что собирая сознание в складку, человека переводили в сильное состояние.

Благодаря ли этому действию или по какой-то другой причине, но наставники говорили, что всякая наука в лоб вколачивается. Но самым лучшим и действенным способом видеть толк и следовать ему было умение видеть мир неожиданным! О!!! Здесь нам дана великая подсказка! Видеть мир неожиданным, не ждать ничего – это быть всегда в силе Начала – в Первене. Это состояние могущих магов! Мы лишь можем стремиться

к нему.

* * *

Но вернёмся вновь к дураку. Большак в жизни – это рачительный хозяин и очень часто богатый человек. Большак в Спасе – это иное. Это путь «в себя». Со стороны же он совсем не выглядит как «умное дело». Ведь мы все хорошо с детских лет усвоили общественную лествицу ценностей. Это по меньшей мере успех в обществе, квартира, машина, дача. И вдруг от этого всего отказаться и уйти невесть куда? Никто не назовёт человека, желающего жить в бочке, умным. А ведь перед греческим философом Диогеном, как раз жившим в бочке и «идущим в себя», склонял голову сам великий Александр Македонский, который произнёс известные слова: «Если бы я не был Александром, я стал бы Диогеном!»

Другой не менее великий человек – царь Иван Грозный – глубоко чтил своего современника святого Василия Блаженного и пользовался его молитвенным покровительством. Во время одного из пиров царь поднёс Блаженному чашу с вином, которую тот выплеснул, сказав, что тем самым тушит пожар в Новгороде. Любому другому этот поступок стоил бы головы, ведь это приравнивалось к смертельному оскорблению. Но святому Василию разгневанный царь не сделал ничего. А вскорости стало известно, что на самом деле пожар, бушевавший в это время в Новгороде, пошёл на спад. Значит, что-то есть за таким дурацким поведением, что заставляло сильных мира сего признавать «дураков» над собой?

Есть, конечно! Тот, кто обращал взор «в себя», собирал всегда гораздо больший урожай. Он обретал цельность и полноту, ибо не шёл в разрез с Волей Божьей. У многих отцов церкви можно увидеть схожую точку зрения. Афанасий Александрийский в своё время писал: «Люди называют умными тех, кто умеет… покупать и продавать, вести дела и отнимать у ближнего, притеснять и лихоимствовать, делать из одного обола два, но Бог считает таких глупыми и неразумными и грешными… Бог хочет, чтобы люди стали глупы в земных делах и умны в небесных… Мы называем умным того, кто умеет выполнять Божью волю».

Но без сомнения, воспринимать всё то, что сказано выше, однозначно не стоит. Ведь наши души «обтираются» в миру и, так или иначе, становятся цельными. Здесь не стоит задача разбирать все частности нашего совершенствования, а потому мы и не будем углубляться в тонкости, но продолжим разговор о дураке.

Как заноза, сидит в нашем сознании утверждение, что «умный копит, а дурак раздаёт», и другое не менее известное высказывание: «знание – сила». Они определяют наше мировоззрение. И как следствие, чтобы прослыть умным, мы стремимся накопить как можно больше знаний. Ведь про человека, знающего многое, все с большим уважением говорят: «Какой он умный!» Оказывают ему почёт и уважение. И это очевидность. Поэтому все гонятся за знаниями, чтобы занять более достойное место в обществе и получить свою долю. И чем большими знаниями мы обладаем, тем выше это место и больше доля. Знания помогают нам лучше решать задачи выживания в мире, но самое невероятное, что вполне можно обходиться и без них. В Спасе есть ключевое выражение: «Познать, чтобы забыть, а забыть, чтобы знать». Из этого высказывания становится ясным, что обретение знаний – всего лишь некая лествица к вершине, но далеко не сама вершина. И более того, в какой-то миг знания становятся вагой, то есть тяжёлой ношей, от которой стоит избавиться.

Хотя можно и не избавляться от них. Жизнь сама тебя избавит от знаний. Присмотритесь, и вы увидите, что гонка за знаниями – лишь малая толика

нашей борьбы за место в обществе. Потом мы кладём громадные силы на то, чтобы эти знания сохранить и удержать в своём сознании. Причём, эти знания весьма условны. Они ценность только в рамках своего сообщества. Ну, к примеру, я врач. Да, меня будут уважать на всякий случай только за это. Вдруг придётся обратиться. Но если я попаду в сообщество адвокатов, то мои врачебные знания в нём мне не дадут особых очков. Я врач и обречён на то, чтобы сражаться за место в своём врачебном сообществе. Могу ли я перейти в другое сообщество? Да, могу, но в нём будет то же самое. Я буду ограничен. Так что мои познания в медицине весьма и весьма условны. Я трачу невероятные силы на обретение и удержание этих знаний, но всё же я ограничен. Стоит же мне на лет пять забыть о своей медицинской деятельности, то я потеряю большую часть знаний и соответствующее им место. Но жизнь то продолжается! И я не пропаду без этих знаний.

Всё это нами сказано к тому, чтобы лишний раз показать, что знания не открывают нам все двери мира. А на то, чтобы войти с помощью них, как с помощью ключа, в какие-либо миры, мы тратим невероятное количество сил. Получается, что знание – не сила, но знание – пожиратель силы. Да, тут можно поспорить. Вот только для охотников за силой тут стоит призадуматься. А может быть, есть в этих словах наставников нечто такое?

Нет, конечно, не напрасна наша гонка за знаниями. Есть в ней прок. Это битва. И тем она ценна. Знания улетучатся, если их не подпитывать. Но останутся качества, которые мы обрели в битве за знания.

Во «многих знаниях» – одна лишь сложность, то есть ложь, да «многая печали»! Убрать из себя сложность – это убрать ложь, которая давит на нашу душу и искажает её. Там, где сложно, душа просто не проявится. Особенно это ярко видно в бою, где «многие знания» являются помехой. Вот и стремились характерники вернуться к изначальной простоте, убрать любую двойственность из себя. И «шибкой умища» был у них не в особом почёте. Так вот получается.

Опять же, возвращаясь к вышесказанному, пока я в гонке за знаниями, я не смогу убрать сложность из себя. И тут достаточно позволить себе ничего не делать. В профессиональном плане. Жизнь сама снесёт тебя в простоту. Вот только страшно это. Ведь это же деградация! Слово, которое пугает нас наряду со смертью. «Но чтобы не превратиться в дикое животное, подними свой взор в Небеса, – говорили старики. – Дичает сварливый, или смотрящий в землю. Наш взор ведёт нас из простоты. Если он поднят вверх, то мы и движемся вверх. А если он опущен вниз, то мы и движемся вниз».

Как говорят казачьи предания, когда-то, когда «Небо было близко к Земле», люди могли ходить туда и обратно. Но нынче Небо очень далеко от нас. Осталась, правда, одна короткая тропинка на Небеса – дорожка бездорожная. И называют её у казаков Спасом. Но идти по ней не у всех получится. Потому что памерки наши клёклыми стали, то есть мутными и негибкими. А мышление чрезмерно перегружено разными знаниями, и очень уж тяжело. И тот, кто всё же созрел для того, чтобы вернуться Домой этой дорожкой бездорожной, должен от знаний избавиться и памерки выскубить, то есть говоря доступным нам языком, очистить своё сознание, в том числе и от знаний, дожив однажды до того, чтобы «выжить из ума».

В таком вот роде частенько вёл с нами беседы старый знахарь. И слушая его, один из нас невольно вспоминал своё юношеское увлечение Китаем. Ведь слова наказителя вторили поучениям основоположников даосизма, а человек в своём несовершенстве устроен так, что всё время ищет подтверждений сказанному. Может быть, проведение таких сравнений с Востоком кому-то покажется излишним и скучным. Понятно, что они «на любителя». Но всё-таки мы позволим себе сделать их.

В 48-м чжане «Дао дэ Цзина» Лао-цзы пишет: «Чтобы приобрести знания, ежедневно понемногу прибавляй. Чтобы постичь мудрость Дао, ежедневно понемногу убавляй».