Том 5. Труп на Рождество

Браун Картер

— Итак, — резко спросила она, — что вы собираетесь сообщить такого, чего нельзя говорить при посторонних? Вы арестовали Рикки Уиллиса, я надеюсь?

Я опять начал все с начала, уже устав от однообразия и думая, не заговорить ли мне с французским акцентом, когда речь пойдет о фотографиях. Она взяла конверт, вытащила снимки и просмотрела их с отчужденным выражением лица. Через десять секунд она вернула их.

— Ну? — не моргнув глазом обратилась она ко мне.

Я рассказал ей, как обнаружил эти фотографии, как пришел к выводу, что Марвин собирался использовать их для шантажа.

— А кто мог быть объектом шантажа, лейтенант? — Она пожала плечами. — У Анжелы совершенно нет денег, а я бы не дала за них и пенни.

— Даже чтобы доказать факт изнасилования со стороны Рикки Уиллиса? — поддел я.

— Существует масса других способов, — отрезала она. — Я вам уже говорила это в вашем грязном офисе. Как видно, у вас короткая память!

— Это один из моих недостатков, — признал я. — Но я с вами согласен — он не мог шантажировать ими ни Анжелу, ни вас.

— Тогда к чему они? — устало спросила она.

— Хиллари мог бы заплатить большие деньги за негативы.

— Хиллари? — Она слегка приподняла брови. — Ради чего?

— Анжела час назад рассказала мне свою историю, — ответил я. — Как он соблазнил ее, — как вы узнали об этом. У Марвина недавно отобрали лицензию, потому что он занимался поставкой девочек по вызову, кроме того, его подозревали в шантаже. Не исключено, что подобными услугами пользовался Хиллари.

— Вы полагаете, что, обладая всей этой информацией, вы стали членом нашей семьи? — сухо спросила она.

Я вздрогнул, и, как мне показалось, это получилось естественно.

— Этого я не пожелал бы и Рикки Уиллису! — честно ответил я.

Она зашипела как змея и, вскочив, уже готова была дать мне пощечину. Меня спасла хорошая реакция — я схватил ее за запястье и завел ей руку за спину, при этом она оказалась крепко прижатой ко мне, достаточно крепко, чтобы я почувствовал, как ее груди уперлись в меня.

— Моя милая, — ухмыльнулся я. — Я не позволю тронуть меня, сколько бы миллиардов долларов за вами ни стояло.

— Отпустите меня! — крикнула она, пытаясь высвободить руку.

Я никогда в жизни не целовал обладательниц такого крупного состояния и потому сейчас не собирался упустить возможность. Я немного потянул ее за запястье. Она вынуждена была еще сильнее прижаться ко мне. Теперь я чувствовал удары ее сердца. Когда наши губы встретились, она в ярости отвернулась. Я свободной рукой схватил ее за шею так, что она не могла пошевелиться.

Тогда она застыла как каменная, позволив мне целовать ее все более страстно. Наконец я отступил, отпустив ее руку.

Не двигаясь, она смотрела на меня, массируя кисть.

— Я не имею права порицать вас за то, что вы не делаете различия между мной и остальными членами семьи, — сказала она напряженным голосом.

— Вы очень привлекательная женщина, миссис Саммерс! — искренне воскликнул я. — Хотя ваши эмоции глубоко заморожены.

Я не поверил глазам, увидев, как потеплел ее взгляд.

— Называйте меня Лин, — попросила она. — Смешно звучит, когда мужчина, только что поцеловавший женщину, обращается к ней «миссис Саммерс». У вас ведь тоже, кроме звания, есть имя. Назовитесь! Мне кажется, у вас ужасно провинциальное имя. Элмер?

— Зовите меня Эл, — ответил я. — Хотя, по-моему, это не лучше.

— Не лучше, — согласилась она. — Хотите выпить?

— Никогда не против.

— На кухне есть коньяк. — Это прозвучало как приказ.

Не худший вид спиртного. Я прошел на кухню и налил два бокала. Когда я вернулся, она сидела на кушетке.

Лин взяла бокал и многозначительно посмотрела на меня:

— За что мы выпьем, Эл? За вашу мужественность, я полагаю?

— В сочетании с вашей женственностью, — продолжил я. — Или, может, вы ждали от меня других слов?

— Сойдет, — сказала она, пригубив коньяк. — Я думаю, Анжела вчера была с Хиллари.

— Верно, — согласился я. — Скажите мне что-нибудь. Например, почему вы ее так ненавидите? Это чувство копилось, наверное, долго.

Она покачивала рукой, наблюдая, как напиток струится по стенкам бокала.

— Мне было восемнадцать, когда я вышла за Джофри, — сказала она тихо. — К двадцати годам я уже родила Анжелу и стала слишком стара для него. Женщины старше девятнадцати для него вообще не существовали. И чем старше становился он, тем моложе были его партнерши. Все считали наш брак достаточно удачным. Но меня, удерживало от развода с ним только одно — Анжела. Я не хотела, чтобы ее имя оказалось запятнанным из-за похождений ее отца.

— То, что вы ненавидели его, понятно, — сказал я, — но почему вы ненавидите Анжелу?

— Потому что она — точная копия своего отца, — с напряжением произнесла она. — Первое время я не хотела этому верить, закрывала на все глаза. Когда директора всех этих закрытых частных школ пытались убедить меня — очень деликатно, — я отказывалась слушать! Затем произошел случай с Хиллари — только тогда до меня дошло!

— Может, здесь больше его вины, чем ее, — предположил я.

Лин убежденно покачала головой:

— В чем-то вы, конечно, правы: у Хиллари та же отвратительная натура, что и у его брата. Но я ведь видела их, Эл! Если кого-то и совратили, то только не Анжелу! Чтобы прекратить их связь, я отослала ее в Швейцарию. Там она пробыла год, но и оттуда ее вышвырнули. Когда она вернулась, я мольбами и угрозами пыталась отлучить ее от Хиллари… Так она через шесть недель сбежала с этим подонком Рикки!

Она повернула голову, и я увидел, что айсберг наконец растаял — в ее глазах блестели слезы.