Топографии популярной культуры
Шрифт:
Fonstad K. W. The Atlas of Middle-earth. Rev. ed. Boston: Houghton Mifflin, 1991.
Foucault M. Discipline and Punish / Trans. A. Sheridan. New York: Vintage, 1977.
Frank J. The Idea of Spatial Form. New Brunswick, NJ: Rutgers University Press, 1991.
Jameson F. Cognitive Mapping // Marxism and the Interpretation of Culture / Eds. C. Nelson and L. Grossberg. Urbana, IL: University of Illinois Press, 1988. 347–358
– . The Geopolitical Aesthetic: Cinema and Space in the World System. Bloomington; London: Indiana University Press; the British Film Institute, 1992.
– . Postmodernism, or, the Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, NC: Duke University Press, 1991.
Kellner D. The Lord of the Rings as Allegory: A Multiperspectivist Reading // From Hobbits to Hollywood: Essays on Peter Jackson’s Lord of the Rings / Eds. E. Mathijs and M. Pomerance. Amsterdam: Rodopi, 2006. 17–39.
The Lord of the Rings: The Fellowship of the Ring. Dir. Peter Jackson. New Line, 2001.
The Lord of the Rings: The Return of the King. Dir. Peter Jackson. New Line, 2003.
The Lord of the Rings: The Two Towers. Dir. Peter Jackson. New Line, 2002.
Lynch K. The Image of the City. Cambridge, MA: MIT Press, 1960.
Marcuse H. The End of Utopia / Trans. J. Shapiro and S. Weber // Five Lectures: Psychoanalysis, Politics, and Utopia. Boston: Beacon Press, 1970. 62–82.
Mi'eville Ch. Editorial Introduction // Historical Materialism. 2002. 10.4. 39–49.
Shippey T. J.R.R. Tolkien: Author of the Century. Boston: Houghton Mifflin, 2000.
– . The Road to Middle-earth: How J. R.R. Tolkien Created a New Mythology. Boston: Houghton Mifflin, 2003.
Tally R. T., Jr. The International Relations of Middle-earth (book review) // Mythlore. Fall/Winter 2013. 32.1. 145–151.
– . Let Us Now Praise Famous Orcs // Mythlore. Fall/Winter 2010. 29.1/2. 17–28.
– . Spatiality. London: Routledge, 2013.
– . Utopia in the Age of Globalization: Space, Representation, and the World System. New York: Palgrave Macmillan, 2013.
Tolkien J. R.R. On Fairy-stories // The Tolkien Reader. New York: Ballentine, 1966. 33–99.
– . The Fellowship of the Ring. New York: Del Rey; Ballantine, 2001.
– . The Hobbit. New York: Ballantine, 1982.
– . The Letters of J.R.R. Tolkien / Ed. H. Carpenter. Boston: Houghton Mifflin, 2000.
– . The Return of the King. New York: Del Rey; Ballentine, 2001.
– . The Silmarillion. New York: Del Rey; Ballentine, 1999.
– . The Two Towers. New York: Del Rey; Ballentine, 2001.
КАРТЫ ЦЕННОСТЕЙ
ОППОЗИЦИИ «ПРАВОЕ/ЛЕВОЕ», «КОНСЕРВАТИВНОЕ/РЕВОЛЮЦИОННОЕ» В ПОЛЕ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА [68]
Анализ массовой культуры сквозь призму топографии предполагает разнообразие интерпретаций понятия «культурное пространство». Мы отталкиваемся от трактовки пространства как места взаимодействия адресатов, власти и профессиональных элит, обращая особое внимание на совокупность позиций различных агентов, стремящихся занять места в этом пространстве, на борьбу различных культурных проектов за признание и успех. При подобном ракурсе рассмотрения процессов функционирования и развития искусства концепт «популярности» становится очень важным, так как он является показателем тенденций доминирования/господства, критерием ценностных иерархий во всем пространстве культуры. Массовое искусство – объект огромного количества исследований, но крайне редко его рассматривали сквозь призму тех культурных и особенно политических оппозиций, которые доминируют в конкретный исторический период. В рамках данной статьи наша цель такова: ответить на вопрос, почему и как в период между мировыми войнами во многих странах, и в том числе в СССР, стал популярным «правый» проект искусства и в чем его культурная специфика.
68
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ (международное сотрудничество) «Трансформации в литературных полях СССР и Франции: циркуляция “левой” идеи в период с середины 1920-х до середины 1950-х годов», № 13–23–08002-а.
В анализе влияния оппозиций мы исходим из понимания культуры, предложенного П. Бурдье (Р. Bourdieu) (Бурдье 2000: 22–87) и его последователями, согласно которому бытие культуры можно представить в виде символического пространства, организованного специализированными полями. Между полями и внутри каждого поля происходит борьба, возникает напряжение между полюсами. Речь пойдет в дальнейшем прежде всего о гетерономном и автономном полях. Автономное поле определяется собственной логикой и правилами, отличными от логики и правил политических, экономических и религиозных властей. «Автономизация литературного поля – результат появления особого корпуса производителей, правомочных выносить эстетическое суждение о продуктах художественного творчества и определять их символическую ценность» (Сапиро 2004: 126). Ж. Сапиро (G. Sapiro), основываясь на разработанной П. Бурдье теории поля и на эмпирических исследованиях о писателях Франции, представляет принципы структурирования французского поля литературы с конца XIX века до начала 1970-х годов. Суть созданной ею объемной модели – в том, что структура французского поля литературы выстраивается вокруг двух основных оппозиций, ориентированных по вертикали: «господствующие» против «подчиненных» – и по горизонтали: «автономия» против «гетерономии». Пересечение этих двух оппозиций позволяет обозначить группы писателей, различающихся как по своим концепциям литературы, так и по местам своей социализации и формам политической ангажированности (Сапиро 2004).
Противопоставление «господствующих» и «подчиненных» происходит соответственно общему объему капитала, циркулирующего в данном универсуме; в отношении художников речь идет о капитале признания или известности. Доказывается, что «господствующие, в интересах которых сохранить существующее соотношение сил, утверждаются на ортодоксальных позициях, тогда как подчиненные, стремящиеся ниспровергнуть его, занимают позиции еретические, порвав с установленными условностями и кодами» (Сапиро 2004: 128). Второе противопоставление определяет соотношение культурного производства с внехудожественными правилами и требованиями: «оно устанавливает типы известности, символического или институционального (temporel) плана – в связи с большей или меньшей степенью ее независимости от внешних запросов, будь то ожидания публики или идеологический заказ. Если следовать гетерономной логике, ценность произведения сводится либо к его торговой стоимости, индикатор которой для литературных произведений – одобрение широкой публики (таков случай “бестселлеров”), либо к педагогической ценности, определяемой по моральным или идеологическим критериям» (Сапиро 2004: 129). Борьба между представителями позиций по обеим линиям периодически возобновляется, и во многом именно она определяет историю поля.
В этой модели четко определено место массового искусства, что является сильной стороной методологии структуралистской социологии культуры. По линии автономия/гетерономия массовое искусство располагается в гетерономном поле, так как подчиняется коммерческим законам производства и потребления. По линии господство/подчинение внутри самого корпуса производителей массовой продукции выстраивается иерархия по степени владения символическим капиталом. Схема позволяет описать массовое искусство в категориях объема и вида символического капитала, но она не касается содержательных сторон функционирования феномена. В задачи структуралистского подхода анализ ценностных измерений не входит. Мы же предлагаем посмотреть на поле массового искусства сквозь призму поляризации сил по линиям левое/правое, революционное/консервативное. Эти концепты отсылают к символическим интерпретациям культурного пространства, к риторике борьбы, границ, захвата территории, задают семантически различные мировоззренческие режимы.
На наш взгляд, использование в описании массового искусства сразу двух пар оппозиций оправдано и может дать интересный теоретический и практический результат, так как их семантическое взаимопересечение и перекличка отражают специфику распределения позиций в поле культуры в период между мировыми войнами. Уже в первом приближении можно констатировать, что обе пары сильно ориентированы в сторону политической риторики, а частотность их употребления указывает на доминирование политической ангажированности (вовлеченности) в рассматриваемый период. Этот период важен для нас в силу двух обстоятельств: в 1920–1930-е годы массовая культура обрела свои зрелые формы, а также это было время становления советской культуры. Анализ российского варианта важен и интересен тем, что в пространстве ранней советской культуры столкнулись и до определенного времени конкурировали «левый» и «правый» проекты работы с массой, различные художественные стратегии популяризации образов социума.