Торлон. Война разгорается. Трилогия

Шатилов Кирилл Алексеевич

— Хорошо, — сказал Хейзит. — Мы не оставим его здесь. Но мы и не возьмем его с собой. Пусть выходит на улицу и идет на все четыре стороны. Тангай, я правильно понимаю, что мы все еще в Вайла’туне?

— Наконец-то, — буркнул дровосек и выглянул наружу. — Тэвил! А тут ведь еще вовсе не улица. Похоже, мы снова оказались в каком-то подвале. Только откуда тут солнечный свет? Ну-ка, ну-ка…

Он скрылся в проеме. Гверна последовала за ним. Велла умоляюще посмотрела на Гийса и тоже выскользнула из коридора.

Они остались втроем.

— Я с вами… — сказал Сима, пытаясь подняться на ноги. Он тяжело дышал.

— Нет, приятель, тебе нужно домой. — Гийс помог ему. — Хейзит прав: мы выберемся наружу, и ты ступай своей дорогой, а мы пойдем своей. С нами тебе будет небезопасно.

— Но… мне некуда идти… они меня поймают и снова затолкают в подземелье… я пойду с вами… вы хорошие…

Друзья молча переглянулись и подхватили Симу под руки. Подвели к проему. Снаружи на них вопросительно смотрел Тангай.

— Дыру нужно заделать, — сказал ему Хейзит, подталкивая Симу вперед. — Чтобы в подземелье не проникли. Есть чем ее хотя бы прикрыть?

— Найдем, — ответил старик, невольно предлагая Симе крепкую ладонь. Сима поспешил ею воспользоваться, потому что споткнулся и чуть не упал.

Действительно, они теперь стояли на дне широкого, но не слишком глубокого, роста в три, амбара, если судить по запаху, который только Тангай мог спутать со свежим воздухом леса. Высоко над их головами перекрещивались толстые балки, служившие основой для настила верхнего этажа, однако никакого настила не было, и потому снизу были видны распахнутые ворота, через которые внутрь и проникал рассеянный свет. «Вероятно, их тут заранее ждали, — подумал Сима и первым взялся за приставленную к стене лестницу. — Неплохо придумано. Интересно, кто их там, наверху, встретит? Судя по тому, сколько они прошли под землей, этот амбар стоит уже не в Вайла’туне, а в каком-нибудь уединенном торпе, будь он неладен».

— А приятель-то твой ретивый! — послышался сзади недовольный голос Тангая. — Ишь как наружу припустил!

«Что это я, в самом деле? — спохватился Сима, делая вид, будто теряет равновесие и чуть не падает вниз. — Я же не сбежать от них хочу, а, наоборот, пристать, как лист в бане к розовой заднице. Чуть не переусердствовал, дурак…»

Его подхватили сильные руки, помогли удержаться на перекладинах, подтолкнули вверх. Сима повисел на одной руке, покряхтел, с видимым трудом подтянулся и все-таки первым выбрался между балками на устланный колючей соломой пол и лег по привычке на брюхо. Подождал, пока один за другим по лестнице поднимутся остальные. Никто не спешил выходить на улицу. Женщины укрылись у стены недалеко от распахнутых ворот, переглядывались и не решались выглянуть наружу. Гийс остался возле Симы. Хейзит занял наблюдательный пост у противоположной стены, тоже рядом с воротами. Тангай по-прежнему возился внизу, заделывая лаз. Похоже, все ждали его.

— Кого-нибудь видишь? — громко прошептал Хейзит, обращаясь к Велле.

Та сняла с колен мешок, встала на четвереньки и подобралась к воротам.

— Никого…

Сима лежал прямо напротив входа и исподлобья взирал на ту картину, которую открывали ему распахнутые створки. Низенький забор, забытый и засыпанный снегом стог сена, а за ними — живая изгородь из кривеньких кустов да высокой пожухлой травы. Деревьев не видно. Значит, до Пограничья еще далеко.

— Порядок, — сообщила показавшаяся над полом голова Тангая. — Искать будут — не найдут. Что вы тут залегли?

— Слишком тихо, — сказал Хейзит. — Амбар пустой, а стог вон стоит, не убран, будто забыли его. Никого не видать кругом. Похоже, торп уже несколько дней как заброшен. Не к добру.

Тангай от греха подальше присел на корточки и глянул на Симу, на Гийса. Усмехнулся своим мыслям. Ссутулившись и прижав топор к груди одной рукой, стремительно вышел из ворот на улицу. Когда он проходил мимо Веллы, та отчетливо услышала его раздраженные слова: «Я еще покуда на своей земле». Ничего не произошло. Тангай покрутился на месте, оглядываясь, повернулся к наблюдавшим за ним из укрытия друзьям и с ухмылкой поманил к себе.

— Не знаю, сюда ли вы хотели добраться, но здесь, по-моему, все спокойно. Хотя и безлюдно. Кричать и звать хозяев не будем. Предлагаю осмотреться тихо и быстро. Вон изба. Вроде в порядке. Вон хлев. Тоже ворота растворены. Видать, действительно хозяева поуходили и все свое с собой позабирали. Надеюсь, на нас, гостей непрошеных, не обидятся. Пошли сразу в дом.

Пока он говорил, Гверна и Велла вышли из амбара и направились прямиком к избе. Хейзит, последовавший за ними, видел, что обе совсем выбились из сил и мечтают только об одном — полежать или хотя бы посидеть в тепле. Собственно, сам он тоже был не против отдыха. Пусть даже короткого. Ведь что может быть лучше короткого отдыха? Только долгое безделье.

Проводив их лукавым взглядом, старик Тангай остался на месте дожидаться остальных. Ни Гийс, ни тем более этот найденыш не вызывали в нем ни малейшего доверия. Теперь нужно быть начеку вдвойне. Тем более здесь, чуть ли не на самой границе между миром вабонов и миром лесных дикарей. Если опять же верить Гийсу, который на удивление безошибочно отыскал по одному ему ведомым знакам заветное место в стене, за которым оказалась спасительная пустота. Как он это сделал, Тангай так и не понял. Шел-шел по коридору, мурлыкал себе под нос какую-то военную песенку, потом — раз, мол, ну что, пойдем дальше или на улицу выбираться будем? Ах, на улицу, тогда вот, сюда извольте поударять топориком, да посильнее. И ведь не ошибся! А стена-то была — не отличишь от других. Никаких опознавательных царапин там или зарубок. Хитрый парень! Посмотрим, как он дальше вести себя будет. Теперь его просто так не свяжешь, не обезоружишь. Заручился всеобщим доверием. Чуть тронь, девка такой вой поднимет! Втюрилась, видать, нешуточно. Ее уже, похоже, не образумишь. А и пусть себе — ее жисть, что хотит, то и воротит. «Не мне ж ее уму-разуму учить. На то у нее и мать, и братец имеются. Да и сама уж не дите малое. Вон какая из себя вся наливная до загляденья». — Тангай хохотнул в усы и почему-то очень живо представил себе, как Велла стоит посреди его холостяцкой избы в кадке с горячей водой и, замотав косу вокруг хорошенькой головки, моется…

Сима опасливо прошел мимо деда с топором и засеменил за Гийсом. Ему уже стала надоедать эта затянувшаяся игра в придурковатого беднягу, чудом спасшегося от неведомых ему самому молодчиков. Куда как проще было бы сейчас, пока никто за ним не наблюдает, уколоть старика острием кинжала, чтобы увидеть на его лице вместо наглой ухмылки откровенное недоумение, а потом настичь предателя Гийса и прикончить его легким рассечением нежного горла. Остальное уже будет проще пареной репы: расправиться с почти безоружным Хейзитом, пропороть брюхо никому не нужной матери и, в конце концов, добраться до самого лакомого кусочка этой честной компании. Девочке наверняка понравится его обхождение. Не сразу, но она привыкнет. Настолько, что потом тоже будет умолять, чтобы он пощадил ее и не убивал. Кто знает, может, он и внемлет ее слезным мольбам…

— Хорошая избенка, — заметил Тангай, когда они вошли внутрь двора и остановились в некоторой нерешительности, вероятно все еще ожидая, что хозяева вот-вот появятся. — От души сколочена. Люблю такие — простые и надежные. И оконца, гляньте, какие маленькие. Нынче так уже не режут. Мне тут как-то вообще чуть не в полстены попались неподалеку от замка. Зачем только двери тогда нужны, непонятно? Сразу видно, где о врагах да о тепле думают, а где дармовые дрова палят да в ус не дуют.

Никто их не окликнул, никто не вышел навстречу. Решив, что правила приличий соблюдены, Хейзит направился к хлеву. Зашел внутрь, вскоре вышел, развел руками. Гверна приблизилась к избе и громко постучала в дверь.