Тотальные институты
Шрифт:
Второй аспект дифференциации ролей среди персонала, который я хочу рассмотреть, касается шаблонов почтительности. В гражданском обществе межличностные ритуалы, которые люди исполняют по отношению друг к другу в непосредственном физическом присутствии друг друга, содержат важный компонент официальной спонтанности. Выражающий почтение обязан исполнять ритуал непредумышленно, мгновенно, без размышлений, чтобы его ритуал мог считаться подлинным выражением его предполагаемого отношения к получателю, иначе как еще эти действия могли бы «выражать» внутренние чувства? Выражающий почтение способен справиться с этой задачей, так как он овладел стандартизированными ритуалами демонстрации почтения, принятыми в его обществе, в столь раннем возрасте, что во взрослой жизни они стали его второй натурой. Поскольку предполагается, что почтение, которое исполнитель ритуала оказывает получателю, должно выражаться прямо и свободно, получатель едва ли вправе требовать надлежащего выражения почтения, если таковое не будет проявлено. Можно принудить к действию, но принудительное выражение чувств — всего лишь шоу. Оскорбленный получатель может предпринимать действия против лица, отнесшегося к нему с недостаточным почтением, но обычно
Для любых учреждений, в особенности — для тотальных институтов, характерны специфические формы выражения почтения со стороны постояльцев, выступающих исполнителями, по отношению к сотрудникам, выступающим получателями. Для этого получатели спонтанных выражений почтения должны обучать других этим формам и принуждать к их использованию. Поэтому одно из принципиальных отличий тотальных институтов от гражданской жизни состоит в том, что в них почтительность формализуется, так что появляются специальные требования и специальные негативные санкции за их несоблюдение; нужно не только вести себя определенным образом, но и подобающе демонстрировать свои внутренние чувства. Проявление определенного отношения, например дерзость, влечет за собой открытое наказание.
У персонала есть стандартные средства, позволяющие частично защититься от такого особого подхода к почтительности. Во-первых, в той мере, в которой постояльцы считаются не-совсем-взрослыми, персонал не должен страдать от недостатка самоуважения из-за необходимости принуждать своих подопечных к почтительности. Во-вторых, иногда, особенно в армии, встречается мнение, что честь надо отдавать не человеку, а мундиру (то есть сотрудник требует почтения не к себе), с которым связано мнение, что «неважно, что ты чувствуешь, если ты этого не показываешь». В-третьих, почтительности могут учить сотрудники нижнего звена, так что высшему руководству остается лишь принимать проявления почтительности к ним, к которой они лично никого не принуждают. Грегори Бейтсон пишет: «По сути, функция среднего члена заключается в том, чтобы приучать третьего члена к тем формам поведения, которых он должен придерживаться при контактах с первым членом. Медсестра учит ребенка, как тому следует вести себя с родителями, точно так же как сержант учит рядового, как тому следует вести себя с офицерами» [237] .
237
Gregory Bateson. Formulation of End Linkage // Margaret Mead, Rhoda Metraux (eds.). The Study of Culture at a Distance (Chicago: University of Chicago Press, 1953). P. 372.
Я обсудил некоторые внутригрупповые различия. Помимо того, что ни группа сотрудников, ни группа постояльцев не является гомогенной, простое разделение на персонал и постояльцев иногда может мешать замечать и другие важные факты. В некоторых учреждениях постоялец, пользующийся доверием персонала или назначенный на какую-либо должность, не так сильно отличается по исполняемым функциям и предоставляемым ему привилегиям от персонала низшего звена, охранников; на самом деле иногда человек, занимающий самую высокую позицию в низшей страте, имеет больше власти и авторитета, чем человек, занимающий низшее положение в высшей страте [238] . Кроме того, существуют учреждения, которые обязывают всех своих членов терпеть ряд неудобств, что составляет разновидность коллективных ритуальных лишений, которые можно (по их воздействию) поставить в один ряд с ежегодной рождественской вечеринкой и прочими институциональными церемониями. Хорошие примеры приводятся в литературе о женских монастырях:
238
См., например, обсуждение роли боцмана в: Richardson. Op. cit. P. 15–18. Другой пример — полковой или батальонный главный сержант в сравнении со взводным лейтенантом.
Каждый член общины, включая настоятельницу, получал жилье вне зависимости от возраста, ранга или своей задачи. Участницы хора, художницы, доктора медицины и гуманитарных наук, кухарки, прачки, монахини-сапожницы и работавшие на огородах сестры-крестьянки жили в похожих на ящики кельях, одинаковых по форме и содержанию и укомплектованных кроватью, столом, стулом и сложенным втрое покрывалом, лежавшем на каждом стуле [239] .
Святая Клара постановила, чтобы настоятельницы и помощницы настоятельниц вели простую во всех отношениях жизнь. Что уж говорить об остальных! Взгляды святой Клары на привилегии настоятельниц были совершенно новаторскими для ее столетия. Настоятельница-клариссинка не может похвастаться личным персоналом или обслугой. Она носит не наперсный крест, а такое же маленькое обручальное кольцо (1,50$ за штуку), как и ее дочери. Сейчас на одеянии нашей настоятельницы спереди сияет огромная заплата. Она сама пришила ее, теми же руками, которые наравне с другими нарезают яблоки и очищают их от червей, теми же руками, которые протирают тарелки не хуже профессионалов [240] .
239
Hulme. Op. cit. P. 20.
240
Francis. Op. cit. P. 179–180. Одной из вариаций этих церемониальных испытаний является принятое в англо-американской военной традиции правило, согласно которому офицеры во время сражения должны подвергать себя тем же рискам, которым они подвергают своих людей, и заботиться об их пропитании и комфорте прежде, чем о своих; проявляя больше заботы о своих людях, чем о себе, офицеры могут одновременно укреплять связь со своими людьми и сохранять дистанцию по отношению к ним.
Поэтому применительно к некоторым женским монастырям разделять персонал и постояльцев было бы непродуктивно; скорее, в них существует единая коллегиальная группа, внутренне стратифицированная согласно тщательно прописанному порядку рангов. Кроме того, в случае тотальных институтов вроде интернатов было бы неплохо добавлять к стратам учителей и учеников третью страту — сотрудников, отвечающих за хозяйство.
Между тотальными институтами имеются значительные различия в отношении ролевой дифференциации в группах сотрудников и постояльцев и четкости границы между этими двумя стратами. Существуют и другие важные различия, которые я упоминал лишь мельком; я хотел бы остановиться на одном из них.
Новички поступают в тотальные институты с разным настроем. С одной стороны, есть те, кто попадает в них недобровольно, как в случае индивидов, приговоренных к тюремному заключению, направленных в психиатрическую больницу или зачисленных в экипаж корабля. В подобных обстоятельствах представление персонала об идеальном постояльце имеет меньше всего шансов стать реальностью. С другой стороны, есть религиозные институты, которые имеют дело только с теми, кто считает, что это их призвание, и из этих добровольцев отбирают лишь тех, кто кажется наиболее подходящими и чьи намерения выглядят наиболее серьезными. (К этой группе относятся также некоторые учебные лагеря для офицеров и школы политической подготовки.) В этих случаях обращение уже произошло, и остается лишь показать неофиту, какую самодисциплину он должен выработать. Посередине между этими двумя полюсами находятся институты вроде призывной армии, в которых постояльцам приходится служить, но при этом им предоставляется множество возможностей понять, что эта служба оправданна, поскольку, в конечном счете, она в их интересах. Очевидно, тональность тотальных институтов будет значительно различаться в зависимости от того, поступают ли в них добровольно, полудобровольно или же недобровольно.
Помимо переменной способа поступления есть еще одна переменная — насколько открыто персонал старается менять формы саморегуляции постояльцев. В пенитенциарных и трудовых институтах постоялец должен лишь соблюдать стандарты поведения; настроение и внутреннее чувство, с которыми он выполняет свои задания, не представляют официального интереса. В политических лагерях, религиозных учреждениях и институтах интенсивной психотерапии личные чувства постояльца составляют важный предмет внимания. Простого следования рабочим правилам здесь недостаточно, и усвоение постояльцем стандартов персонала является здесь не только побочным результатом, но и действительной целью.
Еще одним измерением вариативности тотальных институтов является то, что можно назвать их проницаемостью, то есть степень, в которой социальные стандарты, поддерживаемые внутри института, и социальные стандарты, поддерживаемые в окружающем его обществе, влияют друг на друга, что приводит к минимизации различий между ними. Этот аспект, кстати, позволяет рассмотреть некоторые динамические отношения между тотальным институтом и обществом, которое одобряет или терпит его.
Как правило, при изучении процедур приема в тотальные институты в глаза бросаются стороны учреждения, свидетельствующие о его непроницаемости, так как процессы лишения и уравнивания, происходящие в этот момент, откровенно идут вразрез с многочисленными социальными различиями, с которыми приходят новички. Совет святого Бенедикта аббату принимается за руководство к действию: «Не должно ему иметь на лица зрения; ни одного любить больше чем другого, разве только найдет кого лучшим в добрых делах и послушании; ни знатного предпочитать обратившемуся из рабства, разве другая какая разумная будет тому причина» [241] . Как уже цитировалось ранее, курсант военного училища обнаруживает, что «обсуждение своего достатка и семейного происхождения табуируется» и что, «хотя жалованье кадета очень низкое, ему не разрешается получать деньги из дома» [242] . За воротами может оставаться даже возрастная система общества, как показывает радикальный пример некоторых религиозных институтов:
241
Устав святого Бенедикта. Гл. 2 [Указ. соч. С. 596].
242
Dornbusch. Op. cit. P. 317. Известный пример такого эшелонного выравнивания — система прислуживания младших учеников старшим в британских частных школах.
Габриэлла заняла место, которое всегда было ее, — третьей в ряду из сорока послушниц. В группе она была третьей по возрасту, потому что она третьей зарегистрировалась в тот день, меньше недели назад, когда орден открыл свои двери для новых послушниц. С того момента она лишилась хронологического возраста, и отныне ее единственным возрастом был возраст ее религиозной жизни [243] .
(Более умеренные примеры того же самого процесса можно встретить в военно-воздушных силах и на факультетах университетов, где в периоды общенациональных кризисов очень молодые люди могут занимать очень высокие посты.) И помимо исключения возраста, в некоторых радикальных тотальных институтах их новым членам могут давать новые имена, которые (по-видимому) символизируют разрыв с прошлым и включение в жизнь учреждения.
243
Hulme. Op. cit. P. 22–23. Бенедиктинский взгляд на это лишение возраста можно найти в: Устав святого Бенедикта. Гл. 63 [Указ. соч. c. 645–646].