Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.
Шрифт:
Первым побуждением, конечно, было желание перебраться через границу пешим маршрутом, либо на телеге какой-нибудь, добраться до Петрограда и начать свои поиски там. Без сомнения, так и следовало поступить, только вот одно обстоятельство должно быть непременно принято в расчет.
Если он покинет Финляндию, то на скорое возвращение рассчитывать не стоит: поиски семьи Лотты могут продлиться не одну неделю. Потом следует разработать стратегию: побег, или подкуп, или освобождение в виду отсутствия составов преступлений, эшелонов поклепов, целых поездов злобы. Если они еще живы, а не принесены в жертву на алтарь "пролетарской" борьбы. Черт бы их всех побрал вместе взятых, революционеров проклятых!
В голове у Тойво начали роиться мысли одна мрачнее другой. Как пытают и бьют его Лотту в тюрьме, выбивая признания. Как мучают голодом и холодом. В общем, как обычно поступают в государственных учреждениях подобного типа во всех странах мира. Чем дичее государство, тем больше его управляющие кричат о "богоизбранности", "великой судьбе", "святости" и прочей чепухе. Россия всегда именовалась "великой", впрочем, и Финляндия тоже. Да и не было в мире уголка, где бы ни заявляли, что они на самом деле необыкновенно достославные, а прочие - так, мелочевка по определению.
"Ну, не суки ли!" - мучил себя Тойво, сжимая кулаки.
– "Самых безобидных, самых лояльных забрали! На кого-то весомей силенок нет!"
Оказалось, что вот так безрезультатно блуждая от полицейского депо до депо железнодорожного, Антикайнен пропустил последний транспорт в Хельсинки, на Выборг наваливалась ночь, по-весеннему наполненная пробуждением природы и холодом отходящей от зимы земли. Тойво вновь вернулся к пустому дому Лотты, вскрыл малоприметную дверцу в подвал, и выбрался по лестнице на кухню.
Никого, даже кошки сбежали. Перевернутое вверх дном содержимое жилища только дополняло картину - дом мертв. Раскиданная, как попало, и даже переломанная мебель - следы обыска, либо следы мародеров. Ну, и обыск, и мародерство, как правило, преследуют одну цель: отжать себе что-нибудь ценное. Чего искать следы революции там, где ей и не пахло? Чего искать следы контрреволюции там, где о ней и слыхом не слыхивали?
"Суки!" - опять подумал Антикайнен и пошел устраиваться на ночевку в детскую комнату. Дом без людей и огня печей был стылый, но хоть крыша над головой имелась.
Он собрал все, какие нашел одеяла, и соорудил себе ложе в самом дальнем и темном углу комнаты. Спать на кровати ему казалось как-то кощунственно.
Едва он устроился, как откуда-то, видимо с чердака, пришел кот Лотты, очень молчаливый "британец". Шерсть его была прохладная, словно только с холода, и от него пахло мышами. Кот долго неотрывно смотрел Тойво в глаза, потом подошел, вытянув и распушив свой хвост. Он боднул Антикайнена в плечо и замурлыкал.
– Что, брат, и тебе без людей тоскливо?
– спросил Тойво и, погладив кота, почесал ему за ухом.
– Ничего, скоро освоишься. Впереди лето, одичаешь, научишься о себе заботиться, только держи теперь ухо востро.
Кот, щурившийся до этого, приоткрыл один глаз и вопросительно взглянул на него.
– Нечисть, - объяснил Тойво.
– В лихие годы нечисть отовсюду вылазит. Красные, белые - без разницы. Коли нет Господа в душе у человека, заводится что-то другое. Совесть - это и есть Господь, она у всех одинакова. Чем глупее мужчина, тем охотнее он эту совесть душит. Ну, а чем глупее женщина - тем она страшнее для всех ее окружающих. Так что держись подальше от них, да и от детей - тоже. Да что я тебе говорю - ты сам все прекрасно знаешь. Взял бы я тебя с собой, брат, да коты не любят ездить. Но ты со мной и сам не поедешь. Коты - животные умные.
Глаза у него начали смыкаться, усталость и переживания потащили молодой организм в сон да дрему. "Британец" еле слышно мурчал, потом высвободился из-под обмякшей руки Тойво и заговорил.
Он принялся рассказывать почему-то о Николае Дмитриевиче Пильщикове, временами сам себя перебивая вопросами.
– Этот Пильщиков был головой!
– говорил кот.
– Николай Дмитриевич, профессор, штучки разные изобретал, в Киеве одно время студентов учил. Потом в Петербург подался, а немцы - за ним.
– Зачем он этим немцам сдался?
– тут же спросил сам себя кот.
– Да уж было зачем, - ответил кот.
– Он такого наизобретал с земной энергетикой, что мог в своем Киеве слышать, как дождь идет в Америке. Это сейчас радиоволны, тогда же был эфир. Говорят, сам Тесла у него идеями подпитывался. А у Тесла - Маркони подворовывал.
– Ну, ты загнул!
– восхитился кот.
– Где Тесла, где Маркони, а где этот Пильщиков! Его никто и не знает.
– Значит, не надо его знать, - объяснил кот.
– Заглянул он в такие места, о которых простой смертный и думать боится. Тесла тоже заглянул, но не так далеко. У Пильщикова крыша-то слегка и поехала под откос. Начал он видеть щупальца к каждому человеку, точнее - почти каждому.
– Откуда щупальца-то?
– С самого неба, знамо дело.
– Божеские, что ли?
– Небо большое, там не только бог, там и не-бог может быть. Николай Дмитриевич начал видеть те эфемерные создания, что нечистью именуются. Бесы, бесы, везде бесы, а молодая жена его только подзуживала. Немка была, говорят.
– Так что, этот профессор от науки в религию ударился?
– Так наука для того и нужна, чтобы постичь религию. В общем, нашел он способ бесов изгонять и от щупалец избавляться, тем самым обнаружив и противоположный путь: бесов подсаживать и щупальца вживлять. Даже тем людям, у которых против бесов иммунитет вырабатывается.
– Святым?
– Ну, сейчас святым любого убийцу назначат, лишь бы политическому моменту соответствовал. Нет, это те, кого никто и не знает, зачастую - отшельники. Большая часть народа на Земле - управляема, меньшая - неуправляема. Мечта любого властителя: контролировать всех, всеми управлять, то есть эту меньшую часть нужно подчинить, а, если это не удается, то истребить. Но вот какая неловкость: эта меньшая часть людей - и есть ум Земли, ее информационное поле, ее потенциал. Поубивают всех нахрен - капец Земле, как таковой. Радуга пропала, Всемирный Потоп случился, только новый Ной спасется. А, может, уже и не нужен будет никакой Ной - проект "человечество" закрыт (об этом в моих книгах "Радуга 1, 2").