Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман

MadameD

Как же не хотелось представать перед матерью, по какому бы то ни было поводу…

– Игорь, поедем домой вместе, - попросила Женя, уткнувшись мужу лицом в грудь. Почему-то она чувствовала вину, ласкаясь к Игорю, хотя это было и правом ее, и обязанностью.

– Конечно, - сказал Игорь, гладя ее по голове. – Мы должны сделать это сегодня, если…

– Никто не пойдет, - перебила его Женя. – Я знаю! Игорь, ты же сам… видел, в каких я отношениях с моей семьей, тебе, наверное, этого не понять!

– Я понимаю, - задумчиво ответил муж. –

Очень хорошо, что наши родители не дожили до этого дня.

Женя содрогнулась, представив себе, каково пришлось бы матери Василия, если бы она могла все это видеть. Если она была ему настоящей матерью. Женя крепче прижалась к мужу, обняв его за шею; она уже и не помнила, когда ей было комфортно одной.

– Игорь, ты меня любишь? – шепотом спросила она.

– Люблю, - ответил он, прижимая ее к себе и поглаживая по спине. Вдруг Женя подумала, что не видела у него ни слезинки после смерти Василия, и испугалась.

Она вырвалась.

“Вы также сыграли свою роль в этом деле!”

– Игорь, ты что, совсем не горюешь по брату? – испуганно спросила Женя. – Ты что?..

Лицо его передернулось, и вдруг Женя заметила на лбу мужа морщинки, которых не видела там раньше.

– Ты никогда не видела, как горюют мужчины? – сухо спросил Игорь. Казалось, у него внутри сидит боль, которой он не находит выхода. – Вам легче, - проговорил он и уткнулся лицом в ладони.

Женя вдруг ощутила, как Игорю хочется напиться – и как он сдерживается, чтобы не уронить себя в ее глазах. Ее охватила жалость. Она быстро подсела к мужу и обвила рукой его напряженные плечи, поглаживая их. Казалось, в своем горе они сближаются намного быстрее, чем сблизились бы без этого… Жене думалось в этот миг, что чувство к Игорю может однажды прорасти в ее сердце так же глубоко, как любовь к Василию – в сердце Лидии.

– Дорогой мой, я рядом, - прошептала Женя, попытавшись обнять мужа – этому мешали руки, которыми он загородился; но вдруг Игорь раскрыл объятия и прижал ее к себе, крепко целуя.

– Женечка…

Она ощутила, как он потянул за пояс ее халата, а потом спустил его с одного ее плеча, прижимаясь к жене все теснее. Женя поняла, что сейчас нужно Игорю, и ее на мгновение охватил страх. Это было все еще непривычно.

А потом Женя сама освободилась от одежды и легла навзничь, неловко прижимая мужа к себе. Но ей не пришлось придумывать, что делать. Игорь сам начал жадно целовать ее, стаскивая с жены белье; она ощутила, к своему смятению, интимные прикосновения не только рук его, но и губ. Сопротивляться Женя не смела, но такое показалось ей… кощунством!

“Ведь Василий еще даже не похоронен!..”

И служанка могла услышать!

Но неожиданно от мысли об этом ее охватил экстаз. Женя изогнулась со стоном, отдаваясь мужу телом и душой. Она уже не понимала, кто и как ласкает ее, ощущая только безбрежное блаженство…

Потом реальность обрела форму и плотность. И звук. Игорь лег ей на грудь тяжелым разгоряченным телом, бурно дыша.

–

Женечка… ты прекрасна, - прошептал он. Женя поняла, что в этот миг для него не существует даже мертвого брата, и ей опять стало страшно.

– Зачем…

Она прикусила губу, понимая, что упреки в такой момент разъярят его. Женя все сильнее ощущала, как женщинам постоянно приходится подлаживаться под мужчин, с которыми они живут.

Она погладила Игоря по влажным волосам, и он благодарно, крепко поцеловал ее обнаженный живот.

– Что бы я без тебя делал…

“Без меня у тебя был бы брат…”

Игорь встал, нашаривая свой халат.

– Иди умойся первая, - предложил он, запахиваясь. – Я подожду. Ведь нам нельзя откладывать визит к твоим родителям.

Женя молча встала и, не глядя на мужа, ушла в ванную комнату. Она закрылась там и заплакала. У нее очень болело и тело, словно разом вспомнившее все, что ему довелось претерпеть за прошедшие сутки, и сердце.

Когда она вышла, Игорь бросился к ней и попытался обнять, утешить, но Женя поморщилась, не глядя на мужа и оставаясь безучастной.

– Игорь, у меня все болит, не трогай меня.

– Ах я, болван, - спохватился Игорь и тотчас же отступил. – Прости меня, как я мог забыть!

“А он, кажется, и вправду любит меня”, - мрачно подумала Женя. Почему-то после случившегося эта мысль ее совсем не радовала.

Серафима Афанасьевна встретила их с изумлением и огорчением. Сперва ее огорчило только появление дочери, Женя не обманывалась на этот счет.

– Женя, что у вас случилось? – спросила мать.

– Мой брат погиб, Серафима Афанасьевна, - ответил за жену Игорь, выступая вперед и вставая между враждебными, по самой своей природе, женщинами. – Мы приехали известить вас об этом и пригласить на отпевание и похороны, если вы пожелаете присутствовать.

– Погиб? – переспросила госпожа Прозорова. – Как погиб?..

– На дуэли, - сказал Игорь.

Серафима Афанасьевна недоверчиво усмехнулась. Для нее дуэли были древней историей, полулегендой, вроде поединка Пушкина и Дантеса. Потом госпожа Прозорова сообразила, что к чему, и схватилась за грудь.

– Простите, я так неловка! Примите мои соболезнования!

“Ей ни капельки не жаль, только расстроилась, что нарушила приличия”, - подумала Женя.

– Так вы придете? – спросил Игорь.

Серафима Афанасьевна несколько мгновений словно бы сосредоточенно размышляла, держась за лоб, потом мотнула головой.

– Нет, Игорь Исаевич, не могу. Простите.

– Конечно, - сказал Игорь.

Жене показалось, что в этот миг он по-настоящему понял, что за человек ее мать.

– Может быть, папа? – спросила она Серафиму Афанасьевну.

– При чем здесь он! – воскликнула госпожа Прозорова. И тут же спохватилась, поняв, как это прозвучало со стороны. – Конечно, спросите, - сказала она и даже смогла улыбнуться гостям.