Трепет
Шрифт:
– Нож, – с трудом вымолвил Соллерс. – Она осматривала укрепления. Вокруг было не менее сотни стражников. И тысячи людей. Их сдерживали на расстоянии, но среди них оказался убийца. Редкий умелец. Никто не видел, кто метнул нож. Но он пролетел не менее пятидесяти шагов. Это очень много. Нож попал в горло. Армилла умерла мгновенно. Началась паника, задержать или хотя бы предположить облик убийцы не удалось. Все смотрели только на королеву.
– Никакой зацепки? – нахмурился Игнис.
– Только сам нож, – прошептал Соллерс. – Но на нем нет ни магии, ни клейма, ничего.
– Вот так случается, – проговорил Игнис. – Надеюсь, что мои враги не доберутся до меня в твоем доме, Соллерс. Но если бы и случилось что-то подобное, разреши мне не принимать в зачет твою честь. Если бы мы расплачивались за каждую беду честью, она бы давно иссякла. Я тебе верю без клятв. И, кстати, вижу, что в этом жилище есть место женщине?
– Она тоже наверху, – улыбнулся Соллерс. – Фидеса Хоспес моя жена уже пять лет. У нас двое детей, но они пока в Алке, у ее брата, Импиуса Хоспеса. Она прижилась здесь. Ведь все принцы Обстинара – ее племянники, потому что их покойная мать – ее родная сестра. И мои племянники, потому что я родной брат их отца.
– К тому же теперь ты отчим герцога Кирума? – улыбнулся Игнис.
– Он хороший парень, кстати, – кивнул Соллерс. – А это что?
– Мой талисман, – положил на стол сверток Игнис. – Деревянный меч, который однажды меня выручил.
– Ты мог бы его оставить, – нахмурился Соллерс.
– Не теперь, – не согласился Игнис и взял за руку притихшую Ирис. – Идем.
Они поднялись на верхнюю площадку через несколько минут. Королева Армилла лежала на укутанном легкими тканями ложе. Если бы не иней, который поблескивал искрами в свете холодного, заходящего солнца на ее лице, ресницах, прядях волос, Игнис решил бы, что она просто уснула. Возле тела стояли двое. Адамас Валор и Регина. У Регины блестели щеки. Адамас был спокоен, хотя появление Игниса явно заставило его удивиться. Ирис стиснула руку Игниса изо всех сил.
– Принц Лаписа Игнис Тотум и его жена Ирис Тотум приносят тебе и твоей жене свои соболезнования, герцог Адамас, – раздался голос Соллерса за спиной.
– Идем, – прошептал Игнис.
Он, а вслед за ним Ирис последовательно преклонили колено у тела Армиллы, у ног Адамаса и у ног Регины. Игнис прикоснулся лбом к холодной руке королевы, дождался прикосновения ко лбу руки Адамаса и руки Регины. Не посмотрел в глаза ни ему, ни ей. Поднялся, сделал шаг назад, дождался, когда дань уважения королевскому дому Тимора отдаст Ирис, потом поклонился Адамасу и Регине еще раз.
– Не ожидал, – наконец разомкнул как будто застывшие губы Адамас. – Ты успел, Игнис. Через полчаса королева отправится в последний путь.
– Я полон горя, правитель Тимора, – ответил Игнис.
– Мое горе может оказаться каплей в море беды, – ответил Адамас. – Соллерс, ты постоишь здесь за меня? Я хочу показать принца Лаписа тем, кто мое горе делит со мной.
– Здесь Софус, – напомнил Адамасу Соллерс.
– Я знаю, – кивнул Адамас. – Идемте. Я хочу, чтобы Пурус знал.
Игнис успел поймать взгляд Регины. Она нисколько не изменилась. Разве только ее черты стали чуть тоньше, чем были. Или это горе пробежалось по ним режущей дланью. Она посмотрела на Игниса с тем спокойствием, с которым смотрят на погребения предков, умерших до твоего рождения.
– Идемте, – повторил Адамас. – Трапезы не обещаю, но выпить горячего вина с медом – успеете. Кто вас приютил?
– Соллерс, – проговорил в спину герцогу Игнис.
– Хорошо, – почти равнодушно произнес Адамас и добавил на полпути от ложа королевы до замерших у галереи стражников: – Скажу сразу, потом будет не до этого. Я очень благодарен твоей сестре, Игнис. Ее дар помог мне сделать Тимор той крепостью, которую ты видишь.
– Я передам ей благодарность, если встречу ее, – ответил Игнис. – Но в будущей войне не обойдешься даже самой лучшей крепостью.
– Я знаю, – кивнул, обернувшись, Адамас.
…В просторном зале мерцал огонь сразу в трех каминах, но было холодно. Над кованой жаровней на треноге стоял серебряный чан, возле которого суетился служка с черпаком и кубками. Но к чану никто не подходил. Вельможи, прибывшие засвидетельствовать почтение и соболезнование дому Валоров, стояли у стен так же, как недавно Адамас и Регина у тела Армиллы. Игнис мгновенно поймал внимательный взгляд худого и сутулого мага Софуса, тревожный – Милитума Валора, удивленный – Пустулы, бывшей жены его дяди. Мелькнули еще знакомые лица, на которых удивление мешалось с испугом. Телы Нимис не было. Той, которая что-то знала об убийстве семьи Игниса шесть лет назад, и той, которая присылала убийц к самому Игнису чуть позже, – не было.
– Я хочу представить вам… – начал говорить Адамас, но затем замолчал, выдержал паузу и поправился: – Я хочу поблагодарить всех, кто принес соболезнования дому Валор. И принца Игниса Тотум, и его супругу Ирис Тотум – в том числе.
Прерванная тишина восстановилась. Только дрова потрескивали в камине. Где-то за стенами замка загудели трубы.
– Можно? – вдруг раздался дрожащий голос.
– Конечно, дорогая Процелла, – кивнул Адамас.
– Я быстро. – Стройная, красивая, заплаканная Процелла Тотум, двоюродная сестра Игниса, младшая сестра нынешнего герцога Лаписа Дивинуса, на глазах собственной матери Пустулы Валор и отчима Милитума Валора подбежала к Ирис, обняла ее, быстро расцеловала в обе щеки, потом шагнула к Игнису, опустилась на колени, взяла его руку, прижалась к ней губами и тихо, но отчетливо, так, что слышал каждый из находящихся в зале, произнесла:
– Я присягаю тебе, король Игнис.
И, уже подхватив ее с пола, обняв и прижав к себе, Игнис успел разглядеть все такой же внимательный взгляд Софуса, испуганный – Пустулы и наполненный болью взгляд Милитума.
– Пора, – произнес Адамас.
Они шли рядом. Процелла не произнесла больше ни слова, но держала за руки Игниса и Ирис так, как не держали друг друга за руки никогда они сами. Стражники несли тело королевы, перед ними и позади них шли служители Энки в красных балахонах с факелами, затем Адамас и Регина. Потом Соллерс, Фидеса Хоспес, еще кто-то, кого Игнис не мог узнать со спины. И тело Армиллы, следуя спирали лестницы, как будто вкручивалось в плоть тиморской земли.
– Опасность, – прошептала Ирис, когда процессия вышла из замка.
– Опасность, – повторила она, когда тело королевы поплыло вверх по лестницам привратных башен.
– Опасность, – сказала еще раз, когда тело было водружено на погребальное ложе и храмовники затянули посмертные восхваления, а тонущее во мраке людское море под стеной огласилось стонами и рыданиями.
– Идите сюда, – прижал к себе одновременно Ирис и Процеллу Игнис, но Ирис покачала головой и развернула Игниса и прижавшуюся к нему Процеллу спиной к заполненной народом равнине, и в тот самый миг, когда вспыхнуло, слепя глаза, пламя погребального костра, вдруг сделала шаг в сторону. И окровавленный наконечник стрелы вышел из ее тела под грудью.