Трепет
Шрифт:
– Там кто-то стоял, – омертвелыми от ужаса губами вымолвила Лава. – Силуэт в пламени. Мне показалось?
– Нет! – спрятал за пазуху обожженную тряпку Литус. – Но ты была неосторожна. Если чего-то не понимаешь, никогда не смотри прямо. Еще не хватало поймать его взгляд! Тот, кто поймал твой взгляд единожды, всегда разыщет тебя. Уходим. Быстро, но не бегом.
– Кто это был? – прошептала Лава. – Лучезарный?
– Хвала Энки, нет, – ответил Литус. – Но не волнуйся, нам и без него есть кого опасаться? Кто это был, я не знаю, но узнаю.
– Зачем? – не поняла Лава.
– Чтобы убить, – пожал плечами Литус.
– Это был человек? – прошептала Лава.
– Думаю, что нет, – ответил Литус и посмотрел на нее странно, словно проглотил еще какие-то слова.
Они успели на отходящую барку и вот, спустя неделю плавания по зимней реке, сошли на окраине Самсума и двинулись через его пригороды пешком. Уже в сумерках узкая улочка вывела путников к широкому каналу. Сначала он показался Лаве тем самым морем, которого она никогда не видела. Литус махнул рукой, обращая ее внимание на причаленный к деревянному помосту паром, служка обрубал с него пешней лед, и повел девчонку в противоположную сторону, в путаницу переулков, вымороженного тростника и вросших в землю лачуг. До нужного места парочка добралась уже в полной темноте. Литус постучал в низкую дверь, переговорил с высунувшимся с лампой в руке седым тиренцем, звякнул монетой, и уже через полчаса Лава сидела на носу узкой и шаткой лодки, которой правил не различимый во тьме гребец.
– Молчи, – прошептал Литус. – Пока я не разрешу, ни слова, ни лишнего вздоха. По воде всякий звук далеко разносится. Да и после… В Самсуме неспокойно. Легко нам там не будет.
«А что мы там будем делать?» – хотела спросить Лава, но тут же прикусила язык. Кто его знает, этого уверенного в себе бастарда, который уже дважды видел ее обнаженной, может быть, Лаурус как раз в Самсуме? Хотя лучше бы он оказался где-нибудь подальше…
…Закраины на противоположном берегу канала покрывал лед, да и сам берег высился над головами Литуса и Лавы обрывом, и только звездное небо позволяло хотя бы предположить, что лодочник выгребает вдоль ледяной кромки. Вот, наконец, во тьме обозначился какой-то прогал, в нос шибануло вонью, и Литус шагнул через борт, подхватив Лаву на руки.
– Не дергайся, – прошептал он, прислушиваясь, как лодка уходит без единого всплеска. – Это помойный ручей, поэтому пахнуть хорошо он не может. Но вонять будут только мои сапоги, да и то до первого сугроба.
– Куда теперь? – сдерживая тошноту, прошептала она ему на ухо. – На постоялый двор?
– На двор, – ответил он уверенно и, прижимая ее к себе, добавил: – Может быть, даже на постоялый.
…Еще просыпаясь, Лава расширила ноздри и, не открыв глаз, поняла, что и в этот раз она лежит на сене в каком-то сарае. Что рядом квохчут куры, топчутся козы и, судя по запаху, даже свиньи. Так и оказалось. Разве только лежала Лава не на колючем сене, а на постеленном под нее старом половике и таким же половиком была прикрыта сверху. Литус сидел спиной к ней. Ближе к Лаве стояло жестяное ведро с водой и лежала одежда.
– Приводи себя в порядок, – сказал Литус, не оборачиваясь. – Переодевайся. Побудешь немного юной и благочестивой тирсенкой. Это просто – платье в пол, платок на голову, опущенный взгляд. Твой меч повисит у меня на поясе.
– Мы к Лаурусу? – спросила Лава.
– Не сразу, – покачал Литус головой. – Не хочу тянуть на него опасность. Но Лаурус должен быть в Самсуме. Оправиться можешь в углу у загона свиней.
– А есть вообще место в Анкиде, где мы не будем тянуть на кого-то опасность? – раздраженно прошептала Лава. – И что ты делал шесть лет? Твоя жена погибла шесть лет назад, я правильно поняла? Ты искал ее убийц раньше?
Она судорожно натягивала на себя предложенную одежду. Странно, но все было чистым и впору. Где он это взял?
– Нет, – снова качнулся Литус. – Я был как будто не в себе. Син сказал мне, что не нужно искать убийц. Тот, кто их послал, только этого и жаждет. Твоя жена, твой нерожденный ребенок были приманкой. Тот, кто прислал убийц, рассчитывал убить тебя. Но твоя жена была обречена. И теперь, если ты бросишься искать убийцу, ты попадешь в ловушку. Хотя бы потому, что твой враг сильнее тебя в тысячу раз. В тысячу тысяч раз.
– И ты… – начала Лава.
– Я… – Литус вздохнул. – Таких, подобных чудовищу, в которого обратился кузнец, в моем доме было около десятка. Син вместе со своим учеником все устроили. Ночью вывезли останки в море, утопили там, не трогая ни шнуров, ничего. Сожгли тело моей жены и моего ребенка и развеяли его прах там же. За деньги в Самсуме можно все. Или почти все. Дом продали. Син с полгода таскал меня за собой, но потом сказал, что мне нужно прийти в себя. Оставил меня послушником в одном из магических орденов. Я не хотел, но он уговорил меня. Сказал, что рано или поздно я должен буду столкнуться со своим врагом. И мне следует быть готовым к этому.
– Странно. – Лава затянула шнуровку платья, повязала платок, вздохнула, сожалея, что не видит себя в зеркале. – В Ардуусе магические ордена не слывут местом, где можно прийти в себя или чему-то научиться.
– В Ардуусе безумие Пуруса на все накладывает свою тень, – ответил Литус. – Главы магических орденов такие же люди, как все. Разве только облеченные силой и властью. Они всегда могут переступить через страдания и боль простого человека, но многим из них не все равно, что творится в Анкиде. И все-таки, если бы не Син, я бы не стал послушником.
– И где же ты был? – спросила Лава.
– В трех орденах, – ответил Литус. – В каждом по году. В Ордене Земли, в Ордене Воздуха и в Ордене Огня. Полное послушание предусматривает шесть лет тяжких трудов, но в другие ордена Син обращаться мне запретил.
– Почему? – не поняла Лава.
– Мастер Ордена Воды – Никс Праина – очень зла, – пожал плечами Литус. – Или, как сказал Син, обращает собственный разум в безумие. Мастер Ордена Солнца – Сол Нубилум не принимает послушников. Туда и учеником мага попасть непросто. Он слишком высокомерен. Хотя высокомерия не занимать и прочим мастерам. Мастер Ордена Луны – непрогляден.
– То есть? – не поняла Лава.
– Его зовут Табгес, – пояснил Литус. – Син сказал, что смотреть в могилу, что в Табгеса. Он опасен. Есть еще седьмой орден, но там никто не проходил послушание. Один угодник, кажется, пытался приблизиться к нему, но что с ним стало – неизвестно.
– Орден Тьмы? – прошептала Лава.
– Да, – кивнул Литус. – Син сказал, что мне хватит и трех орденов. И если я все выдержу, научусь чему-то, из меня получится хороший угодник. Тем более что многое я уже умел.