Третий лишний
Шрифт:
Неожиданно в комнатенке раздался тихий стук и дверь осторожно открылась. Перед ней стоял мистер Гриндл в распахнутом любимом халате, не скрывавшем возбужденный орган.
Айзек вошел в ее комнату, не ожидая приглашения, и, скинув халат на пол, толкнул на него Ханну.
Глава 19
Ханна не заметила, как ужасные, противные домогательства мистера Гриндла стали ей приятны и особенно желанны. Осознав это, она сначала испугалась, а потом поняла,
Ханна с любовь и восхищением созерцала его тело, наслаждалась запахом с вкраплениями табака и терпкого мужского одеколона. Она его желала и ужасно ревновала. Он учил ее, направлял, подстраивая под свои пристрастия и желания. Айзек уже не скрывал, что миссис Гриндл избегает выполнение супружеского долга. Видя, как у Ханны заблестели от счастья глаза, он понял, что еще немного и она влюбится в него до беспамятства. С каждым днем их запретная, порочная, полная чувственности связь крепла.
Айзеку нравилось наблюдать, как Ханна раскрывается, сбрасывает робкую стыдливость и преображается в ненасытную развратницу. Он научил ее всему, что доставляло ему удовольствие, а она, отчаянно желая видеть его восхищение, исполняла его похотливые прихоти. Он любовался ее обнаженным телом и ,вспоминая, что был ее первым мужчиной, чувствовал себя счастливым. Нет, он не любил Ханну. Испытывать чувства к служанке - это мальчишество и полнейшая глупость. Но ему - джентльмену, разница в положении не мешала самодовольно, цинично радоваться победе и тешить свое самолюбие. Наблюдая, как она смотрит на него, чувственно закусывает губы, ждет его внимания он приходил в восторг, но только от одной мысли, что кто-то еще, кроме него, может прикасаться к ней, доводила мистера Гриндла до бешенства.
Он видел, как на нее смотрят мужчины. В церкви, он все чаще наблюдал, как она привлекает внимание. Когда Ханна проходила, некоторые наглецы оборачивались в след, провожали ее взглядами. Плавная, увлекающая походка мисс Норт, несомненно, привлекала к ней внимание. Айзек видел, Джон вился около нее хвостом, но на это лишь цинично усмехался.
"Ей теперь не нужен сопливый мальчишка, который у мамочки спрашивает, можно ли ему взять еще добавки. Разве он тут же не расскажет матери, от которой, наверняка, нет секретов, что она не была невинной?
– он усмехнулся. Теперь можно не опасался, что Ханна может от него уйти.
– А твоя мамаша сразу же расскажет о твоей развратности".
Он знал, что теперь она не рискнет выйти замуж за Джона. Пусть он Ханну не любил, но ему нравился ее характер, ум, женские уловки. Она с ним была собой и не пыталась изображать ту, кем не была, потому отпускать ее мистер Гриндл не желал. Не так просто найти скромную любовницу, в верности которой он не сомневался. Его все более чем устраивало.
Замечая, как его знакомые поглядывают на Ханну и как у них похотливо загораются глаза, он не сомневался, что сделал правильный выбор. Сделать из скромной, верующей сироты красивую чувственную женщину, привлекающее мужское внимание - это сильно льстило его мужскому самолюбию.
Раздумывая о будущем, он уже решил, что беременности Ханны обрадуется, потому что ребенок, рожденный ею, наверняка будет красивым. Обладая почти всем, что нужно счастливому человеку для жизни, он все чаще стал задумываться о большой семье. Если с Кэтрин это было не возможным, то с Ханной вполне.
Будучи женатым, Айзек понимал, что его дети будут незаконнорожденными, чего ему совсем не хотелось, и придумал план. Если бы Ханна родила, он нашел бы ей сильно стесненного в средствах пожилого, желательно очень пожилого человека, и, заплатив ему некоторую сумму, предложить бы ему жениться на Ханне. Потом он бы с Кэтрин переехал в другой город, где Ханну никто не знал, купил бы ей дом и часто навещал.
А пока он не забывал об осторожности и старался не выделять Ханну среди прислуги, но все же Кэтрин ревновала и изводила служанку придирками. Он как мог, всеми силами сохранял спокойствие жены и надеялся, что она еще не скоро заподозрит неладное. Однако, то что рано или поздно она догадается, он не сомневался, потому что Ханна менялась на глазах. Служанка вела себя скромно, но Кэтрин не спускала с нее глаз и тоже заметила появившуюся в Ханне чувственность. Почти каждый вечер она жаловалась любимому Айзеку о том, что Эмма ей не нравится, что она подозревает ее ужасном поведении и что ее подруги говорят... Он успокаивал супругу как мог и заверял, что ничего в Эмме подобного не замечает, но как только что-то почувствует, сразу же ее уволит.
Однако тихое течение жизни резко изменилось. Он не мог предвидеть, что все пойдет прахом, когда супруга соизволит выполнить супружеский долг.
– Милый, думаю, что нам нужен маленький, хорошенький малыш.
– глядя на него счастливыми глазами произнесла Кэтрин. Она смотрела на него, ожидая, что он разделит с ней радость, что обрадуется ее неожиданному решению, но радости и искреннего счастья в его глазах она не увидела. Айзек застыл, словно не понимал о чем речь, а потом изобразил радость, но не так, как ожидала супруга.
– Милый, в чем дело?
– тревожно спросила она.
– Ты не рад? Ты не хочешь ребенка?
– Ну, что ты, Кэтрин. Я просто так удивлен, можно даже сказать сражен, столь неожиданным твоим желанием.
– Но ведь брак для того и нужен, чтобы плодиться и размножаться. Ведь так сказано в Библии.
– Да, милая.
– согласился он. Чем больше Кэтрин на него смотрела, тем больше тревога поднималась в ее душе.
– Помнишь, как раньше настойчив ты был в желаниях. Даже с моими родителями разговаривал.
– она покраснела.
– Вот и я решила, что...
– Чудесно, что ты переменила свое мнение! Почти четыре года на размышления - это капля в море нашей жизни.
– она почувствовала насмешку в его словах.
– Но ты же победил свою похоть и теперь я готова.
Он помолчал, а потом ответил:
– Теперь мне надо привыкнуть.
Кэтрин потеряла дар речи.
Разбирая вещи хозяйки, которые принесла прачка, Ханна наткнулась на странную женскую ночную рубашку. Она выглядела как любая другая рубашка Кэтрин, но у этой на высоте срамного места была большая дыра, обработанная кружевом. От осознания, для чего миссис Гриндл понадобилась эта рубашка, Ханну зазнобило. Ее руки тряслись, из глаз брызнули слезы. Она бегала по комнате из одного угла в другой, не зная, что делать, а потом брезгливо бросила ночную сорочку на пол и стала вытирать об нее ноги, но от этого легче ей не становилось. Скорее наоборот. Брезгливо схватив потоптанную рубашку двумя пальцами, она рванула в кабинет мистера Гриндла. Ненависть, ярость и ревность гнали ее и она даже не пыталась изобразить спокойствие. Сейчас ей было абсолютно не важно кого она встретит на своем пути.