Третья мировая-в бестселлерах и не только
Шрифт:
О ядерной войне Г. Трумэн мыслил вполне конкретно. 27 января 1952 г. президент писал в дневнике: «Мне кажется, что сейчас целесообразным решением был бы десятидневный ультиматум, коим Москва извещалась бы, что мы намерены блокировать китайское побережье от корейской границы до Индокитая и что мы намерены уничтожить все военные базы в Маньчжурии, в том числе базы подводных лодок, имеющимися сейчас в нашем распоряжении средствами, и что, если вмешательство не будет прекращено, мы уничтожим все порты или города, необходимые для достижения наших мирных целей». 18 мая 1952 г. новый прилив ядерной истерии. «Это, — сказал сам себе Г. Трумэн, — означает тотальную войну. Это означает, что Москва, Санкт-Петербург (какая эрудиция! — Б. П.), Мукден,
В американской истории немало примеров самоличных решений президента, ставивших мир на опасную грань. Вдосталь их случалось при Д. Эйзенхауэре, Д. Кеннеди, Л. Джонсоне. В один из апрельских вечеров 1961 г. Д. Кеннеди созвал несколько самых ответственных вашингтонских деятелей для того, чтобы обсудить, как ответить на космический триумф русских — два дня назад Юрий Гагарин стал первым человеком в космосе. 43-летний президент не очень внимательно слушал научно-технические выкладки, зафиксировал в уме, что программа гонки в космосе возьмет 10 лет и 40 млрд, долл., отметил про себя, что большинство созванных людей не симпатизируют его космическим амбициям. Вспомнил ли он или нет тогда линкольновское: семь «нет», одно «да», будем считать, что «да», но, встав из-за стола, сказал: «Нас не остановит ничто». И тогда, и потом говорили, что в этой программе не было необходимости, связанной с безопасностью или другими потребностями нации. Голое президентское тщеславие. В реальном исчислении оно стоило несколько новых витков гонки ракетно-ядерных вооружений.
Нынешняя правительственная структура США в основных чертах остается такой, какой она была закреплена еще Г. Трумэном в Акте о национальной безопасности 1947 г., в соответствии с которым был создан Совет национальной безопасности, учреждены министерство обороны и Центральное разведывательное управление. Традиционные формы руководства внешней политикой, с которыми Соединенные Штаты вошли в послевоенный мир, не соответствовали требованиям широкой экспансионистской программы финансовых кругов Америки. Предпринятая в тот период серьезная перестройка механизма управления внешнеполитическими делами преследовала цель создания верховного аппарата по координации деятельности различных ведомств во имя политики с позиции силы. Реорганизация в 1947 г. означала подготовку правящими кругами Соединенных Штатов военно-политической машины, к активному использованию ее в послевоенном мире. На различных этапах в сформированный тогда высший механизм руководства внешней и военной политикой США вносились изменения, но всегда этот механизм в целом исправно представлял интересы и расчеты крестоносного направления.
В американской политике сложилось и не без умысла поощряются два или три — временами больше, временами меньше — центра, где идет разработка и реализация решений. Это госдепартамент, аппарат Белого дома, Пентагон. Между ними идет постоянное соперничество за влияние на президента. Подстегивается конфронтация, инсценируются личные столкновения. Разноголосица оркеструется. Круги вращаются в разном темпе и в разных плоскостях, но в целом движение идет в одном направлении. Такая форма процесса «десижн мейкинг», такие методы функционирования политического механизма удобны верховным хозяевам политики США.
При всем том предпочтительные шансы имеет тот, кто проталкивается к Овальному кабинету с позиции антикоммунистического авантюризма и негативизма. Ведь почему схватки кончались чаще нокдауном и даже нокаутом госдепартамента? Позиции и взгляды американского дипломатического корпуса известны, они однозначны: это — защита средствами дипломатии интересов монополистического капитала США. Вместе с тем профессиональный дипломат не может рубить сгоряча, иначе закрывай министерство иностранных дел за ненадобностью.
В других местах относительно проще. Скажем, Пентагону и ЦРУ мало дела до многих факторов, составляющих внешнюю политику. Их лидерам нечего особенно маяться,
С некоторых пор важную роль в механизме политики США стал играть аппарат советников в Белом доме. Можно точно сказать — с президентства Кеннеди, который создал при себе «мозговой трест» (М. Банди, Т. Соренсен, братья Ростоу, А. Шлезингер). При Р. Никсоне взошла звезда Г. Киссинджера, которого по совету семейства Рокфеллеров взяли в Белый дом советником президента по вопросам национальной безопасности. Тогда же началась негласная, а чаще видимая всеми тяжба с госсекретарем У. Роджерсом за большую близость к президенту во внешнеполитических делах. Г. Киссинджер взял верх, а через некоторое время, когда его конкурент вынужден был уйти в отставку, прибрал к рукам и дипломатическое ведомство, став госсекретарем. В мемуарах «Годы в Белом доме» он окончательно свел счеты с У. Роджерсом, сказав, что если у того и были качества руководителя внешней политики США, то они сводились к двум: холодные стальные глаза, необходимые для переговоров с русскими, и полное профанство в истории и современной дипломатии.
В Америке да и по всему свету продолжают по сей день тешиться информацией о стычках между советниками президента. Сколько метров от Овального кабинета до кабинета каждого, кто сколько раз на день разговаривает с президентом. Скандально складывались взаимоотношения 3. Бжезинского и госсекретаря С. Вэнса в картеровском правительстве. Перипетии их схваток за позиции поближе к Овальному кабинету можно оставить в стороне, хотя они весьма любопытны. Речь идет о более существенном: разногласия касались важных политических вопросов, прежде всего советско-американских отношений, и верх здесь взял 3. Бжезинский. Он настаивал на жестком курсе, лживо заявляя на заседаниях СНБ, что «Советы стремились любой ценой как можно быстрее получить от президента соглашение по ОСВ на выгодных им условиях» и что Советский Союз «хотел заставить США принять разрядку в качестве главного приоритета американской внешней политики».
В качестве предлога для проталкивания идеи «жесткого подхода» к переговорам с СССР Бжезинский избрал события в районе Африканского Рога летом 1977 г., выдвинув тезис о некоей «советской угрозе Саудовской Аравии», которая возникла вследствие укрепления дружественных связей СССР с демократической Эфиопией. Он признает, что «с согласия президента начал информировать прессу о растущем советско-кубинском военном присутствии в Эфиопии», добился «ужесточения языка» выступления президента. В меморандумах Картеру Бжезинский доказывал, что происходит «ухудшение стратегической ситуации» Соединенных Штатов и виною тому, дескать, была политика разрядки, налаживание конструктивных отношений с Советским Союзом.
С. Вэнсу не был чужд более осторожный, сбалансированный подход к отношениям с СССР, он полагал, что «стабильные американо-советские отношения могли бы помочь созданию международной обстановки, благоприятствующей достижению других наших внешнеполитических целей». Поэтому, в частности, как отмечает С. Вэнс, срочной проблемой был выбор линии действий правительства США на переговорах по ОСВ-2, затормозившихся почти на год из-за предвыборной кампании в Америке[39].
После одного из совещаний, в котором участвовали Картер, вице-президент Мондейл, директор агентства по контролю над вооружениями и разоружению Уорнке, Бжезинский с раздражением писал в дневнике: «… ни они, ни президент не понимают всей глубины враждебности Советов нашему предложению и силы их стремления оказать давление на США»[40].