Три сердца, две сабли
Шрифт:
– Странные совпадения. Очень странные, – резонно заметил де Шоме. – Петербург, Гишпания, теперь русская дыра. Кто-то как будто нас водит друг за другом.
– Провидение, не иначе, – признал я.
– Или же сам дьявол… – хмыкнул в усы капитан. – Послушайте, лейтенант. Вам не кажется, что и в моем, и в вашем сапоге один и тот же камень? И не пора бы нам от него избавиться?
Следовало ожидать, что де Шоме предложит мне заговор. Я почел за лучшее ответить долгой и многозначительной паузой, во время коей завершил свою трапезу и всем своим видом намекнул, что тороплюсь откланяться.
Де Шоме вытерпел сию паузу и, похоже, почел ее своей тактической победой:
– Подумайте, лейтенант, я не тороплю. Я даже готов признать, что вспылил излишне, и при случае принесу извинения сей… как ее?.. Werkhovska?
– Мадемуазель Verkhovskaya – не полька, а русская, – строго заметил я и, поблагодарив за приглашение, поднялся, а поднявшись, добавил: – Буду крайне признателен вам, как только вы принесете ваши извинения хозяйке дома, ибо все мои предупреждения остаются в силе.
Усы капитана как бы раздвинулись, и я готов поклясться, что он скрытно оскалился.
– То произойдет даже быстрее, нежели вы можете подумать, – сказал он, явно решив, что я выставляю его извинения условием моего вступления в заговор против Нантийоля. – Ежели вы соблаговолите остаться на кофе…
Я поблагодарил его и отказался, сославшись на срочные дела.
– О да, у императорского порученца всегда под рукою срочные дела… – лукаво заметил де Шоме. – Однако жаль, что вы не хотите остаться: вы могли бы стать свидетелем исполнения моих обещаний.
Молнией сверкнула догадка: уж не нарочно ли капитан выманивает хозяйку из ее комнат на приманку извинений, дабы показать скороспелую дружбу со мною… а заодно… Одним словом, надо было спешить!
– Позвольте задержать вас, лейтенант, еще на одно мгновение, – тем же лукавым тоном проговорил мне в спину де Шоме. – Прежде чем примете окончательное решение, вспомните самые простейшие правила арифметики.
Он замолк, и я невольно повернулся к нему с немым вопросом, уже взявшись за ручку двери.
– …один плюс один всегда равняется двойке, а один минус один – нулю… – раздвигая усы, «считал» де Шоме, – то есть в сумме дают пустоту… могилу…
Многозначительный намёк казался вполне прозрачным.
– Коли останетесь в живых, капитан, и выйдите в отставку, сможете легко накопить на старость, уча детей арифметике, – дал я де Шоме добрый совет и вышел, не дожидаясь ответа.
Чутье и разумение не подвели меня: уже выходя, услыхал я решительный стук каблучков – и устремился ему навстречу. Трапеза с де Шоме и мои худшие подозрения, на него павшие, дельно подготовили меня ко встрече с Полиной Аристарховной: ни робость, ни чувство стыда не угнетали меня в сию важную минуту. Лучшая защита, как известно, нападение!
Едва барышня увидала меня, как изобразила на своем прекрасном лице холодность и равнодушие, кои меня уже не пугали. Впрочем, шаг она несколько замедлила.
Я встал у нее на пути с поклоном и попросил прощения за вынужденное отсутствие, происшедшее, к моему великому сожалению, в неподходящее время.
– Нет повода к извинениям, – столь же холодным тоном отвечала Полина Аристарховна и едва не повторила слово в слово скрытый упрек де Шоме: – У императорского порученца всегда найдутся безотлагательные дела, о коих он имеет полное право не уведомлять никого.
– Я, право, весьма благодарен вам, сударыня, за понимание, но… – И тут я вновь решился пойти ва-банк: – Позвольте узнать, не на переговоры ли с капитаном вы направляетесь?
Брови у Полины Аристарховны вспорхнули, однако тотчас сошлись сердито соколиными крылышками.
– Вас мои планы не должны беспокоить… как, впрочем, и ваши – меня, – еще более холодно проговорила она.
– Отнюдь нет! – дерзко противостал я. – В данную минуту они должны меня беспокоить! Капитан де Шоме со своими манерами мародера мне столь же неприятен, сколь и вам… и уверяю вас, он здесь опасен для всех, не только лишь для вас и вашего имущества.
Бровки барышни вновь взметнулись… и не сходились более.
Ошеломлять – так ошеломлять без предварительных намеков и обиняков!
– Скажите мне, сударыня, откровенно, – проговорил я доверительным шепотом, – держите ли вы особые ценности в той комнате, которую только что покинули?
– Какое то имеет значение для вас?! – в совершенной растерянности пролепетала девица.
– Наиважнейшее! И для меня, и для вас, сударыня! – выдохнул я, увидев по глазам хозяйки наверняка, что там, в той комнате, вору вполне будет возможно поживиться кое-чем: если и не самыми важными фамильными драгоценностями, то, по крайней мере, безделушками, дорогими сердцу хозяйке. – Ведите меня в ту комнату немедля!
– В спальню?! – обомлела Полина Аристарховна.
– Если вы находились в спальне, значит, в спальню! – тоном едва ли унтер-офицерским шепнул я. – Немедля! И при том на цыпочках…
Сколько чувств, сомнений и догадок промелькнуло на лице барышни в единый миг! Но как я и предполагал, Полина Аристарховна была особой сообразительной и даже немного авантюрной.
– По всему видно, вам будет что доложить вашему императору, – тихо, но едва ли не вызывающе проговорила молодая хозяйка усадьбы. – Однако если срежетесь, пеняйте на себя.
Что и говорить, ставкой были остатки моего достоинства. На случай, если не удастся застать мародеров де Шоме с поличным, я готовил запасной план с засадами и уговорами, но сей туманный план уже не спас бы мою честь… По счастью, он не понадобился – Провидение выручило меня, я сорвал банк!
Когда мы подошли к хозяйской спальне, я учтиво отстал на шаг, готовый, однако, сломя голову ринуться на опасность.
Полина Аристарховна осторожно приоткрыла дверь и… ахнула!
Я и сам заметил в щелку, как на одной из сторон пышной кровати перина ходит ходуном.