Тритон ловит свой хвост
Шрифт:
— Это да, это я помню, — согласился Фёдор. — Уходи от него.
— Не могу, Федя, — ответила Марина. — Сын у нас. Он его любит, везде за собой таскает. Недавно вот, — она на секунду задумалась, — в лес потащил. Две недели там провели, Артёмка сияющий приехал.
— Рассказывал чего? — безразлично поинтересовался Фёдор.
— Нет, — сказала Марина. — Чувствую, подмывает рассказать, но крепится. Ты-то сам не знаешь, что у них случилось.
— Тебе, что, Илюха не рассказал? — изобразил
— Не спрашивала, — сказала Марина.
— Я тем более не спрашивал, — сказал Фёдор. — Не моё, знаешь, дело, расспрашивать его.
— Ой, врёшь, — Марина чмокнула его в нос, — ведь врёшь! Ты же следишь за ним, неужели нет?
— Не настолько же, чтобы в лес за ним ездить, — усмехнулся Параминов. — Но я надеюсь на тебя. Узнаешь что интересное, расскажешь?
— Куда я от тебя денусь, Федька!
Марина села, оглядела его с ног до головы.
— О, да ты тоже проснулся! Проснулся и молчишь? А бедная женщина лежит недоласканная, недоцелованная!
— Недотраханная, стало быть, — определил Фёдор.
Он решительно взял её за талию, перевернул на живот…
— Догадливый, — низким голосом произнесла Марина, оттопыривая зад.
В дверь постучали.
— Что там ещё?! — рявкнул Параминов.
— Письмо, Фёдор Иванович, — раздался из-за двери голос личного водителя, Сашки.
— Подождать нельзя? — раздражённо, но уже тише спросил Параминов.
— Невозможно, Фёдор Иванович. Только что передали, сказали — срочно.
Сашка был предельно серьёзен.
— Ладно. Подожди, милая.
Параминов щёлкнул Маринку по тугой ягодице, поднялся и подошёл к дверям.
— Давай, — сказал, отодвигая защёлку.
Принял просунутый в щель узкий конверт и снова захлопнул дверь.
Одного взгляда на конверт хватило, чтобы возбуждение пропало как не было. Ох, и не любил Фёдор Иванович такие письма, да только ничего не поделаешь, не бодаться телёнку с дубом.
Бросив конверт на стол, Параминов стал одеваться.
— Ты чего?! — возмутилась любовница. — Ты куда это?
— Прости, — коротко ответил Фёдор. — С этой конторой не шутят.
— С какой конторой?!
Марина схватила конверт, надорвала.
— Он пустой! — с негодованием сообщила она.
— Пустой, — согласился Фёдор. — Но он есть. Это значит, у меня не больше получаса.
— Да объясни же ты, в чём дело!
Марина села, закуталась в простыню, зло посмотрела на Параминова.
— Я скоро приду, — ответил тот. — Тогда, может быть, объясню.
— Почему может быть? — потребовала Марина.
— Потому что могут запретить, — просто ответил Фёдор Иванович. Шагнул к Марине с намерением поцеловать. Она отодвинулась. Параминов пожал плечами и вышел.
***
Ошибается тот,
Стол майора Коваленко был девственно чист. Только моноблок с клавиатурой и модерновый настольный светильник. Никаких зелёных абажуров, узкая светодиодная конструкция на толстой ножке, похожая на раскладной нож. Сейчас светильник был сложен и вовсе не походил на лампу. Параминов узнал его только потому, что у него на рабочем столе стоял такой же.
— Ну что, гражданин Параминов, — начал сидящий напротив Фёдора майор Коваленко, — что вы можете сказать в своё оправдание?
— Вы меня, майор, не гражданьте, — усмехнулся Параминов. — Нет у вас методов против Кости Сапрыкина.
— Юморите, Фёдор Иванович? — подался к нему майор. — А зря, между прочим. Но, поскольку вы не в курсе, я объясню. Это мне не трудно, знаете ли.
— Внимательно, — ответил Параминов и откинулся на спинку стула. Спасибо, спинка имелась в наличии. Всё-таки, органы действуют теперь куда тоньше, чем в тридцатых годах прошлого века. Девяносто лет назад вместо стула, на котором расположился Параминов, довольно удобного, кстати, стула, находился бы прикрученный к полу табурет. На таком не откинешься…
— Вы не отвлекайтесь, Фёдор Иванович, — прервал его размышления Коваленко. — Дело серьёзное. А дело в том, — он помолчал, — вы помните, что вы под надзором?
— Забудешь про такое, — буркнул Параминов.
— Так вот, — продолжил Коваленко. — Объясните мне, уважаемый господин, — он выделил последнее слово голосом, — Параминов, что вы делали в районе испытаний ядерного оружия? Секретных испытаний, к слову.
— Можно подумать, бывали несекретные, — проворчал Фёдор. — Что?! Ядерного?
— Именно, Фёдор Иванович, — подтвердил майор. — И как вы это объясните?
— Никак не буду объяснять, — ответил Параминов, подумав. — Откуда мне знать, что там какие-то испытания были, тем более секретные? Грибы я собирал, — добавил он. — И ягоды. Запрещено?
Майор пожевал губами. Ведь он немолод, понял внезапно Параминов. Ему, пожалуй, к сорока, а всё ещё майор. Звездочку перед пенсией хочется? Зачётное желание, объяснимое, только он-то, Фёдор Параминов, тут при чём?
— Не запрещено, — произнёс, наконец, Коваленко. — Только подозрительно. Тем более, в вашем случае, гражданин Параминов. Вы же не просто так под надзором.