Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко
Шрифт:
Они поженились в 1930 году, и свадебное их путешествие было по каменным порогам Днепра между Днепропетровском и Запорожьем. Рисковое путешествие, потому что в то время Днепр еще не был усмирен плотинами, среди узких ущелий и скал он несся, как горная река, гремя водоворотами – даже названия тут говорят сами за себя: Ненасытец, Гадючий, Волчье горло… В 1932 году построят Днепрогэс, и этих порогов не станет – но тогда молодожены ощутили их грозную красоту и силу.
Много страниц «Волошки» посвящено дочери Талочке, ее первым годам жизни… Есть там и стихи Сергея Степановича, и песни, которые он собирал. Эти страницы пронизаны романтикой, поэзией и тревогой: «…что с Верой-Ласточкой, что с Талочкой-Волошкой?».
Родители Сергея прожили вместе 62 года, в мире и согласии, и только смерть Сергея Степановича разлучила их в 1992 году. Ему тогда было 94 года, и он продолжал работать – и над книгой об истории микробиологии, и консультантом кафедры мединститута. Поколения студентов помнят Сергея Степановича, его удивительные лекции по микробиологии, которые он начинал и заканчивал своими стихами… Поколения учеников помнят Веру Ивановну, добрую и мудрую женщину, Заслуженного учителя Украины.
Сын опубликовал и «Волошку», и сборник воспоминаний об отце – «Дерзать науку». Из этих книг, где есть и воспоминания Веры Ивановны, и Натальи Сергеевны, выдающегося вирусолога, и сыновье осмысление жизни своих родителей – становится ясно, отчего в своей жизни Сергей Дяченко поступал так, а не иначе.
Дитя радости
Радость хочет и может подружиться с каждым из нас.
Верный друг детства – прекраснейший из городов – Киев, город парков, хранящих свою историю памятников старины: Софийский собор, Киево-Печерская лавра, Михайловский и Владимирский соборы, Андреевская церковь, Выдубицкий монастырь, Флоровский монастырь… – любовь на всю жизнь.
Вместе с родителями Сергей часто гулял по красивейшим местам города, воспринимая окружающее великолепие как должное и само собой разумеющееся. Но, если бы кто-то предложил выбрать между самыми прекрасными и живописными местами своего города, пожалуй, выбрал бы свой дом и двор. Когда-то они представлялись ему средневековым замком, в котором маленький Сережа был то отважным рыцарем, то доблестным корсаром…
Дворик был узким, со всех сторон его окружали почтенные дома, а в них были окна, которые то и дело выбивали мячом во время футбольного матча, или мечом, беря на абордаж вражеский корабль, осаждая крепость… Во всех этих играх шустрый Сережа был заводилой и выдумщиком, так что влетало ему как за мячи, так и за мечи. Ничего не попишешь – представитель «местного дворянства» обязан уметь брать ответственность и за себя и за других, перманентно расплачиваясь за грехи несовершенного мира.
«…Сергея, как мне кажется, баловали в детстве больше, чем всех остальных детей, вместе взятых! От этого муж иногда бывает капризный – но он и веселый от этого, стойкий и уверенный в себе. Настоящий разбойник» [53] .
53
М. Дяченко интервью для «Пинк».
Неизменно манили к себе подвалы – туда не пускали, их охраняли амбарные замки, но запретный же плод всегда, как вы знаете, сладок… Правдами и неправдами, светя электрическими китайскими фонариками (только появились в то время в продаже), мужественные исследователи неведомого штурмовали эти таинственные лабиринты. Может быть, там печатали фальшивые деньги, или передавали шпионские радиограммы за границу. Взрослые рассказывали, как во время войны там прятались поочередно подпольщики и немцы…
Для мальчишек война не закончилась. До позднего вечера они играли в войну – и гражданскую, и отечественную. Войнушка – не на жизнь, а на смерть, где сильные еще до игры отвоевывали себе право быть русскими или красными, а слабакам, слюнтяям и нытикам доставались непрестижные вражьи личины. Победа была неизбежной, но каждый раз приносила немыслимое счастье.
В общем, Сергей Дяченко рос веселым и отважным мальчишкой, не ведавшим, что такое страх. Однажды, когда ему было всего-то четыре года, гуляя с мамой в парке, Сережа подошел к огромной и не рвавшейся общаться с людьми овчарке, доверчиво протянув ей руку и, к ужасу обомлевшей мамы, погладил собаченцию по длинной морде. А где-то лет в шесть он предпринял свое первое путешествие в далекий ботанический сад, заблудился там, был найден отцом и воспитан шпагатом по голой попе.
Песни сказок
Ты будешь играть эту роль до конца! Только попробуй струсить!
Впрочем, подвиги подвигами, а за Сережей приходилось доглядывать и присматривать, в первую очередь из-за его весьма хлипкого здоровья: промочит ноги во время взятия корсарского брига – на следующий день уже мечется в горячке, температура, насморк и походный лазарет вместо крестового похода; чуть зазевается мама, не проследит, чтобы драгоценный сынуля застегнул на все пуговицы драповый камзол – а злобный сквознячок уже подскочил и нанес подлый удар, сваливший благородного идальго маяться с ознобом и кашлем. В результате друзья-приятели обрывают звонок в квартире, джентльмены удачи мнутся у вешалки в прихожей, переступая с ноги на ногу, мушкетеры и благородные рыцари клянчат хотя бы на одну минуту встретиться со своим предводителем. Тщетно! Закон больничного суров, и мама становится на пост у покоев маленького героя, потчует его горячим молоком с медом, тихо напевая или читая вслух. Голос у мамы дивный, за душу берет, не случайно отец ее как раз за голос полюбил…
Небо глибоке засіяне зорями,Що то за божа красаЗірки он миго тять по під тополями —Так одбиває роса.Зірки он миго тять по під тополями —Так одбиває роса.Сергей тоже любит, когда мама поет. Все ее песни давно выучены-развыучены, казалось бы, надоесть должны, а он слушает, наслушаться не может. И видится ему в этих песнях целый мир, бежит тонкая светлая тропка сквозь кусты лесной малины, мимо зарослей лопухов в дивный сон, что снился когда-то давно, и теперь Сергей нет-нет да и возвращается в заветный мир. Нежно нанизывая жемчужины на нитку, поет мама, разматывается светлой лентой тропка, нежно припекает солнышко, бежит по своим делам говорливый ручей.
Особенно запомнилась ему одна песня-легенда о сердце матери:
Дівчину вродливу юнак покохав;Дорожче від неї у світі не мав.І клявся, божився, що любить їїНад сонце, над місяць, над зорі ясні.“Тебе я кохаю. За тебе умру…Віддам за кохання і неньку стару!”Та мила його не боялась гріха:Була, як гадюка, зрадлива, лиха.Всміхнулась лукаво і каже йому:“Не вірю, козаче, коханню твому…”“Як справді кохаєш, як вірний єси,Мені серце неньки живе принеси”.Юнак мов стерявся: не їв і не спав,Три дні і три ночі він десь пропадав.І стався опівночі лютий злочин:Мов кат, витяв серце у матері син…І знову до милої, з серцем в руках,Побіг, і скажений гонив його жах.Ось-ось добігає, не чуючи ніг…Та раптом спіткнувся і впав на поріг.І серденько неньчине кров’ю стекло,І ніжно від жалю воно прорекло…Востаннє озвалось до сина в ту мить:“Мій любий, ти впав…Чи тебе не болить?!”(Вот один из вариантов русского текста этой притчи, Дмитрия Кедрина:
Девчину пытает казак у плетня:«Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?Я саблей добуду для крали своейИ светлых цехинов, и звонких рублей!»Девчина в ответ, заплетая косу:«Про то мне ворожка гадала в лесу.Пророчит она: мне полюбится тот,Кто матери сердце мне в дар принесет.Не надо цехинов, не надо рублей,Дай сердце мне матери старой твоей.Я пепел его настою на хмелю,Настоя напьюсь – и тебя полюблю!»Казак с того дня замолчал, захмурел,Борща не хлебал, саламаты не ел.Клинком разрубил он у матери грудьИ с ношей заветной отправился в путь:Он сердце ее на цветном рушникеКоханой приносит в косматой руке.В пути у него помутилось в глазах,Всходя на крылечко, споткнулся казак.И матери сердце, упав на порог,Спросило его: «Не ушибся, сынок?»)