Трое против Нави
Шрифт:
– Понятно. Далековато отсюда. Наверное, всю ночь идти.
– Где-то так.
Мы поговорили еще немного, и он поведал мне немало интересного. Я тоже поделился с ним своей жизнью, рассказал о городах, технике, войнах и современных нравах. Он оказался неожиданно понятливым и то и дело впадал в печаль и, наоборот, веселость.
– Да ну! – только и восклицал он. – Эка, куда вас занесло!
Видно было, что впервые за эти тысячи лет он, избавившись от постоянного одиночества и обретя хоть одного собеседника, искренне возлюбил его всем сердцем. Он угостил меня мясом, грибами
Наконец, мы выговорились, и наступила тишина. Варья, словно опомнившись, сник и стал мрачен, как туча. Я неожиданно почуял тревогу.
– С некоторых пор я ожидал твоего появления, – сказал старик. – Но оно оказалось не таким, как я себе представлял.
– Не понял, – насторожился я. – Ты что имеешь в виду?
Он взглянул на меня исподлобья.
– Недавно случилось нечто, что я расценил, как предзнаменование. Была очень душная ночь. В горах была гроза, да и на плато срывался мелкий дождь. Я не спал, мучимый тоской. Внезапно снаружи моего жилища раздался звук, похожий на гром, но это был не гром, а, скорее, какой-то гул… Я выскочил наружу. В этот момент хлынул ливень. Струи дождя и ветви мешали что-либо рассмотреть, но вспышки молний осветили что-то… Будто в небо поднялось тускло светящееся облако. Я решил, что это спросонья, и забыл об увиденном. Потом уснул, но вскоре очнулся от неясного страха. Когда я открыл глаза, увидел, что у входа сидит связник с миром духов, огромная сова. Непогода стихла, и в свете луны она выглядела очень уж страшно. Я сел, протирая глаза, и уставился на нее. И готов поклясться духом рода, что она очень четко произнесла:
– «Жди. Твое служение подходит к концу. Он придет». Но, похоже, боги посмеялись надо мной. Ты всего лишь случайный гость. А из твоего рассказа следует, что другие за тобой не придут…
Тоска, звучащая в словах Хранителя Очага, передалась и мне. Щемящее чувство, возникшее где-то в солнечном сплетении, сжало сердце, и я засобирался домой.
– Ну, мне пора, – сказал я. – Приятно было познакомиться и поболтать. Ты классный мужик, и я при случае навещу тебя с выпивкой. Где тут выход домой, на Землю?
– Выход? – прищурился дед. – На другом конце пещеры Харутугшава.
Мое окаменевшее сердце выпало из груди и разбилось о внутренности
– Как? – замер я. – А другого, что, нет?
– Нет. Не предусмотрено. В конце обряда юноша должен принести жертву Харутугшаву, чтобы он пропустил его назад, – с ехидцей улыбнулся старик.
Я присвистнул:
– А если я, скажем, не захочу рыскать по полигону и, тем более, видеться с этим пресловутым демоном? Если я просто-напросто никуда не уйду отсюда? Что тогда?
– Боги рассказали мне одну притчу, – взялся за бороду дед. – У них было что-то, что обладало силой: вещь, испускающая жгучий свет. И еще было что-то, прозрачное, как воздух, но твердое. Бог при мне направил свой свет на это, и луч прошел насквозь, не причинив никакого вреда. Потом он испачкал его. На нем появилось маленькое пятнышко грязи. Когда луч попал на пятнышко, – старик развел руками в стороны, – все разлетелось вдребезги. Это я веду к тому, что если за ночь ты не очистишься, и твой дух не доведет тебя до цели вовремя, то твоё временное тело сожжёт первый луч солнца, который на тебя попадет. Рассвет погубит тебя, если к этому времени ты не покинешь пещеру.
– Замечательно, – сплюнул я. – Лучше некуда.
Я поглядел на солнце. Треть дня еще была в запасе. Плюс ночь. Боже, меньше суток, бах – и конец! Это в том случае, если испытание я не пройду. А помирать мне не очень-то хотелось, пусть и в галлюцинациях. В памяти хорошо отпечаталась боль, нанесенная ритуальным кинжалом Варьи. Представляю, каково будет издыхать!
– Предупреждать надо! – рыкнул я на старика. – Не мог, что ли, сразу сказать? Старый пень!
– А зачем? – вздохнул он. – Ты все равно не продержишься и до полуночи. Я не хотел тебя волновать…
– Не хотел волно… Ой, кошмар! Варья, ты должен как-то это остановить. Я не хочу оставить здесь свои вторые кости. В конце концов, я же случайно здесь, я абсолютно не готов!
Я бегал вокруг костра и яростно жестикулировал, время от времени хватаясь за голову. Хранитель Очага смиренно сидел, потупив взгляд:
– Я бы рад, да помочь ничем не могу…
– Ну, придумай что-нибудь, дед! Отведи меня к Харутугшаву и скажи, пусть пропустит без жертвы. Я ему потом в десять раз больше дам. Пожалуйста, дед!
Варья упрямо покачал головой:
– Не имею права. Да и не выпустит он тебя просто так. Кто я ему родственник, чтобы он меня послушал?
– Проклятие! Ну, Саня, ну, спасибо за угощеньице! Тьху, черт!..
Очевидно, железа, вырабатывающая адреналин, пошла вразнос, так как вместо страха мною начала овладевать холодная решимость, обильно сдобренная яростью. Холодно не было, но волосы на спине встопорщились. Ноздри мои раздулись и с шумом втянули воздух, а крепко сжатые губы и ходящие желваки придавали мне, наверное, весьма свирепый вид.
– Похоже, что выбора у меня нет, – проворчал я. – Валяй, инструктируй. Не будем зря терять время, его и так в обрез.
Варья подскочил, как ужаленный:
– Мои уши не обманывают меня? Ты всерьез решил пройти испытание?
– А что делать? Уж больно жить охота. А сидя тут я лишаюсь даже надежды.
– Пойдем скорей, – сказал Варья. – Я снабжу тебя всем необходимым.
Мы спустились по склону холма и прошагали немного вдоль ручья, пока не остановились возле строения, сооруженного рядом с источником.
Варья скрылся внутри. Я нервно прохаживался рядом, ожидая, что будет дальше. Вскоре он появился, облаченный в украшенный всякой всячиной меховой балахон и головной убор, изготовленный из черепа неизвестного животного. В руках он держал охапку предметов, характерных для эпохи начала человеческой истории.
– Оденься, – скомандовал он и сунул мне добротную теплую и прочную накидку из шкур. Она была немного велика, а потому бесформенно обвисла на мне, но ночью можно было ожидать прохлады, поэтому я согласен был скорее на такой наряд, чем на отсутствие всякого.