Трое против Нави
Шрифт:
Я кивнул:
– Ничего. Сам во всем виноват.
– Это судьба. Боги дали мне знамение, и явился ты. Кто знает, может, ты – тот самый, и тебе удастся все вернуть? Поэтому ты должен выжить. Обязан, ради потерянных поколений и ради будущих. Но не возгордись чрезмерно и не жалей себя. Ты ничем не заслужил право жить. Пока. Видишь тропу? Она сама выведет тебя куда нужно. А потом поймешь, как тебе поступать. Ну, ступай и будь настороже. Давай, вперед.
Я двинулся по тропе, но Варья догнал меня и заставил остановиться.
– У меня плохие предчувствия, – сказал он. – Ты умный, здоровый, должен все преодолеть, но… Что-то в этом мире неладно. Зло –
– Спасибочки, – сказал я. – Теперь я буду совершенно спокоен.
– Прости. Так для тебя же лучше. Зло в маске опаснее обычного. Не знаю, правильно ли я делаю. На, держи.
Хранитель Очага снял ожерелье с диковинным амулетом и напялил на меня.
– Той ночью, – сказал он едва слышно, – это осталось на месте, где сидела сова. Может, оно предназначено для тебя? Месламптаэ Ирий Яррита, Гандхарва.
В глазах у старика сверкнули слезы и безумный огонь надежды. Сейчас только я понял, как он переживал. Дед легонько подтолкнул меня, и я начал свой путь. Смысл загадочной последней фразы все не доходил до меня, и я оглянулся, чтобы спросить Варью, но он уже скрылся за деревьями. Вздохнув, я, бряцая своей первобытной амуницией, перешел ручей вброд, выбрался вверх по склону низенького овражка и зашагал вперед по тропе, готовясь… неизвестно к чему. Деревья, сомкнувшись у меня за спиной, скрыли от меня и Святилище Огня, и жилище его Хранителя.
Возвышенность, на которой располагался Священный Очаг, осталась позади. Подгоняемый ветром в спину, я быстро преодолел первые метров двести, но мой энтузиазм быстро улетучился, уступив место мелким мучениям души и тела. Я размышлял о своей задаче, и меня стали заедать смутные сомнения. Несмотря на все разъяснения Варьи, мне так и осталось непонятно, куда я, собственно, направляюсь и что я должен там делать. Непривычная одежда, имевшая к тому же характерный пакостный запах, причиняла дискомфорт. Одиночество тяготило безмерно, да и позывы страха время от времени давали о себе знать. Но больше всего страдали мои ступни. Каждый шаг являлся для меня героическим подвигом, до тех пор, пока пятки не онемели и не потеряли чувствительность.
Устав проклинать Саню, я постарался отбросить мысли о будущем и сосредоточился на текущем моменте и подстерегающих меня на пути неминуемых опасностях. Тропа вилась по ровному полю, поросшему какими-то дикими злаками и цветками. Вдали паслось стадо животных, вероятно копытных. Присмотревшись, я обнаружил, что это простые лошади. Они держались от меня в отдалении, но я на всякий случай ускорил шаг. Ничто по близости не предвещало опасности, в этом я был совершенно уверен, так как понижение местности все еще продолжалось, и я мог хорошо просматривать все предметы.
Спустя какое-то время откуда-то сверху пришел хриплый горловой звук. Подняв глаза, я долго не мог понять, что могло быть его источником, но вскоре обнаружил в небе черную точку, несомненно, движущуюся по моим следам. Точка спикировала вниз и стала медленно описывать над моей головой круги. Орнитология была для меня абсолютно далекой наукой, но я все-таки определил, что это какой-то пернатый хищник, то ли ястреб, то ли орел, а может, коршун. Не думаю, что он собирался на меня напасть, но мне не нравилось его поведение, да и вообще, его присутствие действовало на меня угнетающе. Идти вперед в полном боевом снаряжении, поминутно задирая голову, весьма утомительно, поэтому когда я добрался до маленькой рощицы, встретившейся на пути, и юркнул в ее спасительную тень, то испытал большое облегчение. Собрав лицом несколько паучьих сетей вместе с их обитателями, я замедлил ход, с удовольствием ступая по мягкому мху и траве. Где-то потрескивали ветки, но меня это не насторожило, так как я был занят лавированием между колеблющимися липкими паутинами.
Ни с того, ни с сего мне стало вдруг душно, да так, что я начал задыхаться. Испуганный этими симптомами, я быстро прислонился грудью к стволу могучего дерева, едва не теряя сознание. В тот же миг послышался свист, резкий щелчок, и дуновение ветерка над головой взъерошило мои волосы. Так же внезапно, как и появилось, удушье бесследно исчезло. Удивленный, я стал выпрямляться и уткнулся головой во что-то тонкое и упругое, торчащее из ствола. Миг назад его там не было, а теперь вдруг…
Заросли слева снова затрещали, и, оглянувшись, я с удивлением обнаружил, что кто-то улепетывает от меня, не разбирая дороги. Он быстро скрылся, и я обратил, наконец, внимание на предмет, появившийся в нескольких дюймах от меня. Это была стрела. Почти такая же, как мои, но с несколько другим оперением. Ее несомненно выпустил незнакомец, так поспешно ретировавшийся после промаха. Я полностью выпрямился и стал чуть в стороне, рассматривая стрелу. Оказывается, не пригнись я вовремя, она проткнула бы меня аккурат ниже шеи, где-то между шестым и седьмым позвонками. Оставалось только благодарить небеса за приступ недомогания и за то, что у незнакомого снайпера не нашлось второй стрелы.
– Началось… – нервно процедил я и внимательно огляделся кругом, стараясь рассмотреть все недоброе, прячущееся между стволов и просветов листвы. Нет уж, увольте, испытание испытанием, но стрелять в спину – это подлость. Мое внимание привлекла пара свежих ветвей, торчащих из почвы под неестественным углом. Они были тщательно прикрыты листвой, но ветер обнажил следы срезов на их поверхности. От них к стволу дерева, склонившегося над тропой метрах в пятнадцати впереди, вела по земле прямая линия, видимо веревка, тоже старательно замаскированная. Что бы это значило?
Мне на помощь пришли старые вестерны, изобилующие примерами зловещих индейских способов убийства. Взвесив дубинку в руке, я резко запустил ею, стараясь попасть в место, где веревка пересекала тропу. Рука меня не подвела. Я угодил в нужное место, и система, хитроумно задуманная и исполненная, молниеносно пришла в действие. Откуда-то снизу, разбрасывая комья земли и кустики папоротника, выросла смертоносная рогатина и со свистом исполнила свою задачу. Но, к счастью, несостоявшаяся жертва находилась в безопасности, прижавшись к дереву поодаль. Я подумал, что если бы и не выстрел лучника, то эта штуковина стопроцентно прикончила бы меня.
Утерев со лба пот, я тронулся было с места, но, сделав всего дюжину шагов, замедлил ход, а затем и вовсе остановился. У меня тряслись руки и стучали зубы. Я с тоской представил себе свой дальнейший путь, усеянный хитроумными приспособлениями для умерщвления, заботливо подготовленными живодёрами-предками. Кто знает, сколько еще метров я пройду, оставаясь живым? Тысячу? Сто? А может, пять? Не остаться ли тут на всю ночь, наслаждаясь прохладой и безопасностью? Если, конечно, не явится еще пара снайперов. А утром? Мысль о том, что утром я окочурюсь, была невыносима. Я присел на корточки и, не сдерживаясь, горько, но беззвучно, заревел. И за что же мне такое наказание-то, а? Что же мне делать?