Трон Знания. Книга 2
Шрифт:
Ей пятнадцать, ему девятнадцать. Обольщать наследника и одновременно не подпускать его к себе Галисия, видимо, не смогла. Изменился взгляд, фигура стала изумительно женственной. При разговоре с отцом дочь краснела и, когда Патрик отпускал ее, с видимой радостью спешила к себе в комнату. Участились поездки в замок Грёз, на груди и запястьях засверкали украшения, но неизвестно откуда взялись беспричинные слезы. И сколько бы Патрик не просил супругу поговорить с дочерью по душам, матрона презрительно надувала губы и уезжала в имение своего отца.
А Моган все молчал.
Патрик с тревогой наблюдал за дочкой. Ему не нужны были незаконнорожденные отпрыски приемника престола, Галисия в роли любовницы будущего правителя его не устраивала. Но когда она две недели подряд просидела дома, Патрик влетел к ней в комнату, силой стянул с кровати, потребовал привести себя в порядок и отправиться к Адэру. «Он изменяет мне», — со слезами на глазах проговорила Галисия. Патрик грубо бросил: «Изменяет, потому что ты позволяешь», — и выставил ее за дверь.
Последний год перед отъездом Адэра в Порубежье был особенно тяжелым. Выталкивать дочь из дома стало сложнее. Двадцать лет — далеко не безотказный возраст. Приходилось прибегать и к уговорам, и к угрозам, и к обещаниям. «Ты ослепла? — кричал Патрик, потрясая перед носом Галисии кулаками. — Ты когда-нибудь видела такого красавца, как он? Скажи мне честно: любишь или нет?» «Люблю, — тихо отвечала она и отводила глаза. — Но не хочу всю жизнь делить его с кем-то». «Дура! — кричал Патрик. — Кого он одаривает, как тебя? Кто из его подружек увешан драгоценностями, как ты? Кому он подарил особняк?» Галисия закрывала руками пылающее лицо и шептала: «Он покупает меня, а ты продаешь».
Неожиданно в сердце просыпалась жалость. Патрик обнимал дочь за плечи, прижимал к груди и баюкал, как маленького ребенка. «Глупенькая… — нашептывал он и целовал ее в макушку. — Такая красавица должна восседать на троне. Вот увидишь, оттуда, с высоты трона тебе уже будет плевать, с кем он проводит ночи. Полмира будет у твоих ног. А там глядишь, Адэр остепенится». Но Галисия качала головой: «Он не любит меня, а его измены убьют мою любовь».
Патрик поглаживал дочь по спине. Каждое следующее прикосновение становилось более нетерпеливым и резким. И, в конце концов, Патрик подталкивал Галисию к двери: «Иди к нему. Иди! Ты должна стать королевой! В противном случае у меня не будет дочери!»
Адэр уехал. От него не было известий. Ни единого послания! Неужели Галисия оказалась права? Только она исчезла из поля его зрения, как блудный мальчишка нашел ей замену. Узнать бы — кого? Если он ублажает плоть в окружении распутниц, переживать не стоит. Но если его обихаживают знатные девицы, самое время забить в колокола.
Заслать шпионов в замок Адэра Патрик не мог. А собирать слухи — лишняя тяжесть для измученного сердца. И вдруг — как взрыв — аукцион в заколдованном городе. Зная характер Великого, Патрик не решился поехать сам. Поехать и напомнить о существовании фамилии Каналь. Пришлось обратиться за помощью к Стефану. Внучатый племянник никогда не пользовался доверием. В былые времена язвительно отзывался о стремлении Каналя усадить Галисию на престол. Подсовывал Адэру продажных девок, нередко уходил с ним в длительные загулы, заставляя кузину страдать.
Однако разговор со Стефаном несказанно порадовал. Племянник без обиняков поинтересовался, что он будет иметь в случае брака Галисии и Адэра. Патрик наобещал ему золотые горы и сунул в один карман пачку купюр, а в другой письмо от Галисии. А когда Стефан вернулся, Каналь понял, что оплошал. Мало того, что племянник привез с собой нерадостные новости о закрытии приисковых отделений «Ювелибанка», так еще протянул коротенькое безликое послание для Галисии: «Если обстоятельства не изменятся, увидимся на моем дне рождения». На какие обстоятельства намекает Адэр? И неужели он собрался пробыть в захолустье до весны?
Патрик всю ночь и весь день метался из угла в угол. Вечером замаячил выход…
Когда прислуга сообщила о прибытии маркиза Каналя, Трой Дадье недоуменно посмотрел поверх очков. Поразмыслив с минуту, кивнул и даже не удосужился подняться навстречу гостю.
— Я вновь без приглашения, — промолвил Патрик.
— Впрочем, как всегда, — заметил Трой.
Гость проглотил насмешливое замечание хозяина и, как ни в чем не бывало, быстрым шагом прошествовал к столу. Слуга еле успел развернуть к нему стул.
— Надеюсь, я не слишком помешал твоим планам на вечер? — произнес Патрик и, так и не дождавшись приглашения присесть, опустился на атласное сиденье.
Дадье выжидающе смотрел на нежданного гостя.
— Ты никогда не отличался гостеприимством, — промолвил Патрик.
— Зато ты всегда отличался наблюдательностью.
Трой отложил в сторону протокол заседания Совета, скрестил на груди руки и приготовился к очередной болтовне о Малике.
Каналь поерзал, набрал полные легкие воздуха и выпалил:
— Что ты имеешь против союза Галисии и Адэра?
— Прекрати ходить вокруг да около и говори, зачем пришел.
Патрик порылся во внутреннем кармане пиджака и протянул мятый листок:
— Адэр передал Галисии письмо. Что это значит?
Трой пробежал глазами по строчкам, посмотрел на Каналя поверх очков:
— Наследник, как всегда, предельно краток.
— Издеваешься?
Трой улыбнулся:
— Адэр приглашает Галисию на день рождения. Что тебя не устраивает?
Внезапно Каналь придал себе снисходительный вид, закинул ногу на ногу:
— Знаешь, что рассказал мне Стефан?
— На твоем месте я бы не стал слушать измышления алкоголика.
— Алкоголика? — Патрик хохотнул. — Люди наивны. Считают, что Стефан пьян, и теряют осторожность.
Трой снял очки, дыхнул на стекла.
— Потом будешь обдумывать, — сказал Каналь.
Дадье протер стекла.
— Адэр бегает за ней как собачонка, — выпалил Каналь.
Трой надел очки и придвинул к себе документы:
— Это Стефан сказал?
— Их спальни рядом. Стражи никого не пускают. Даже Вилар и тот не поднимается на их общий этаж. Тебя не настораживает?