Трон знания. Книга 3

Рауф Такаббир

— Ещё как придёшь, бегом прибежишь.

— Я не Парень, а вы мне не хозяин. — Эйра сделала реверанс и удалилась, оставив после себя запах ледяных водопадов.

Гюст принёс документы на подпись. Раскрыв перед Адэром папку, промолвил заискивающим тоном:

— Ваш тайный советник должен быть чуток послушнее. Разрешите мне поговорить с ней.

— Тут поможет только лоботомия, — сказал Адэр и придвинул бумаги.

Часть 40

***

Малика стояла на горном плато и смотрела на тихое море. Даже с такой высоты под

водой были видны тёмные рифы и стаи жемчужных рыб. В солёном небе парили чайки, касаясь крыльями лимонного солнца.

Заседание Совета закончилось, но никто из советников не собирался покидать город, и Малика была вынуждена остаться в Лайдаре. Её комната находилась в одной из башен замка — вдали от апартаментов Адэра и покоев дворян. К ней никто не приходил в гости и не докучал разговорами. Малика всегда обедала одна, глядя из окна на разрушенные скамейки и фонтаны. Одна встречала рассветы и закаты, сидя на балконе в плетёном кресле.

Она не любила проводить дни и ночи здесь, где площади и лестницы, стены и флюгеры на крышах были свидетелями былого величия Грасс-Дэмора и его падения. Здесь всё напоминало о морунах: с их помощью династия Грасс достигла небывалых высот. В «благодарность» за это последнюю советчицу-моруну упрятали в подземную тюрьму и там сожгли.

Опираясь на резной парапет, Малика слушала плач чаек и жалела, что не разыскала Галисию и не уехала вместе с ней.

— Почему тебя не было на Совете? — прозвучало за спиной.

Малика оглянулась. Засунув руки в карманы брюк, по ступеням неторопливо спускался Вилар.

— Я объявила забастовку.

— Вот как!

— Правитель забрал у меня машину.

— Что на него нашло?

— Я привезла Галисию. Он обрадовался.

Вилар встал рядом:

— Что будешь делать?

— Придётся заночевать, а я хочу домой.

— Что будешь делать без машины?

— То же, что и все простые люди. Ходить пешком.

Вилар заглянул Малике в лицо:

— Я куплю тебе другую машину. Поехали?

— Не надо.

— Адэр не посмеет забрать подарок.

— Нет!

— Тогда возьми мою старую. Она всё равно в гараже пылится.

Малика отвела взгляд:

— Ему это не понравится.

— Ты клубок противоречий. Делаешь всё, чтобы разозлить его, и тут же пытаешься ему угодить. Или дело во мне? — Вилар постоял, рассматривая перламутровые облака. Хлопнул ладонями по перилам. — Идём, мой водитель отвезёт тебя.

— Зульц?

— Он часто тебя вспоминает. Говорит, что ты его лучшая ученица.

Малика улыбнулась приятным воспоминаниям:

— С ним было весело.

Согнув руку в локте, Вилар предложил ей опереться и повёл по ступеням:

— Тоскливо одной в замке?

— Я редко там бываю. Всё чаще в поездках.

— Теперь будешь сидеть, как птичка в клетке.

— Мы будем ходить. — Малика посмотрела на стража, стоящего наверху лестницы. — Да, Луга?

— Да, госпожа. Вокруг замка.

— Я сам тебя отвезу, — сказал Вилар. — Мне надо забрать кое-какие вещи. Давно собирался, но всё не получалось.

***

Луга дремал на заднем сиденье. Или делал вид, что дремлет. Малика и Вилар вспоминали, как год назад готовились к ювелирному аукциону. Сейчас те дни им казались светлыми и беззаботными.

Занятые беседой, они проехали мимо постоялого двора, в котором следовало заночевать, и опомнились только в степи. Предусмотрительный Луга вытащил из рюкзака паёк стражей. Пока мужчины открывали мясные консервы и нарезали хлеб, Малика собирала васильки и радовалась лёгкости на душе.

Перекусив, они втроём уселись на гладкий валун. Вилар и Луга любовались кроваво-красным закатом, а Малика плела венок.

— Однажды васильки пожаловались покровительнице жатвы, что земледельцы не обращают на них внимания, а думают только о хлебе, — говорила она, свивая стебли цветов. — На что покровительница ответила: «Родные мои! Вы родились, чтобы быть образом чистой радости и надежды. Красуйтесь среди ржи и не склоняйте головки, когда их склоняют полные колосья. И однажды, в праздник урожая, вас пойдут искать девушки, чтобы сплести из вас венки и украсить головы своих любимых».

Надела венок Вилару на голову и поняла, какую глупость совершила.

Он изменился в лице — глаза полыхнули болезненным жаром — и за секунду словно выгорел изнутри. Снял венок, помял его в руках:

— Пора ехать.

Сел за руль, положил венок на соседнее сиденье и тем самым дал понять, что место рядом с ним занято.

Ночь пролетела в мучительном молчании. Малика смотрела на Вилара, а он ни разу не взглянул на неё в зеркало заднего вида и ни разу не обернулся. Когда на фоне предрассветного неба показались редкие огни Ларжетая, тихо спросил:

— Ты в гостиницу?

Автомобиль прокатил по пустынным улицам и затормозил перед трёхэтажным зданием. По бокам лестницы и вдоль фасада стояли чёрные ажурные шандалы с бордовыми лампами. В их свете перламутровые двери и стены переливались, как дорогое вино в хрустальном бокале.

Надеясь, что Вилар отправится к себе домой, в особняк на окраине города, Малика открыла дверцу:

— Когда вас ждать?

— Я остаюсь.

— В гостинице может не быть свободных мест.

— Тогда уеду.

Луга выбрался из автомобиля и подбежал к швейцару. Через минуту вернулся:

— Говорит, места есть. Вы идите, а я посплю в машине.

Малика ступила на гранитную площадь и сжала вспотевшие ладони. Гостиница скрывала тайну, которой ни с кем не хотелось делиться.

Вилар взял её под руку:

— Замёрзла?

— Нет.

— Ты дрожишь.

— Я замёрзла, — сказала Малика и пошла по лестнице.

В светлом фойе их встретил портье:

— Вы бронировали номера?

Сведя брови, Вилар посмотрел на Малику.