Труды по россиеведению. Выпуск 4
Шрифт:
События 1991 г., катастрофа 1917 г. и даже правление Ивана Грозного остаются в сегодняшней России не только темой исторических дискуссий, но и, что весьма показательно, объектом пристального общественного внимания и политической борьбы. В современной Европе трудно представить себе ожесточенные политические споры вокруг перипетий распада Австро-Венгерской империи в 1917 г. и тем более – по поводу событий Варфоломеевской ночи 1572 г.
По поводу второй российской трагедии, не вдаваясь в детали, отметим, что 1917 год был закономерным по существу, хотя и случайным по исторической форме. Следствием бурного роста капитализма в России в начале XX в., глубоких социальных перемен стало обострение политических противоречий. При этом незавершенные экономические реформы и ущербная демократия, дарованная царским Манифестом 1905 г., были не в состоянии спустить пар социального напряжения мирным путем. Как обычно, правящая элита – в отсутствие эффективных обратных связей общества и власти – совершенно не представляла себе истинного положения дел и втянула державу в мировую войну за передел имперских сфер влияния. И как всегда, тут же выяснилась неподготовленность отсталой крестьянской армии к войне машин 1914–1918 гг. Имперские амбиции монархии не позволили вывести страну из беспросветной бойни; крах империи стал делом времени и стечения обстоятельств.
Советский Союз, как и другие империи, пережил моменты великой славы. Несмотря на чудовищные жертвы, вопреки преступным ошибкам Сталина и его клевретов, их бесчеловечного отношения к людям (по сталинскому определению, «винтикам»), советский народ – офицеры и солдаты, рабочие и колхозники в тылу – одержали великую Победу, освободили Отечество и внесли решающий вклад в разгром фашизма во Второй мировой войне. Этого и не мог простить спасенный ими Сталин – он обрушил на народ новые удары репрессий, чтобы ни у кого не зародилось и тени сомнения в том, кому страна обязана Победой и кто в государстве хозяин. Соответствуя историческим традициям, образ вождя-победителя оказался вбит в народное сознание так глубоко, что имя Сталина до сих пор для многих является синонимом Победы, которая стала инструментом легитимизации советского режима, а с недавнего времени – и российского.
После разгула сталинской опричнины и массовых репрессий советская держава, как и другие империи в период расцвета, обеспечивала своим подданным высокую степень стабильности, безопасности и предсказуемости – пусть и в рамках жестких правил политического поведения. Помимо колоссальной военно-промышленной мощи был достигнут скромный, но доступный всему многонациональному населению уровень здравоохранения, образования, социальной защиты и обеспечения жильем (со строго регламентированными привилегиями для начальства). Невозможно отрицать огромные – по самым высоким мировым стандартам – достижения в культуре, науке и технике.
В отличие от большинства других империй, включая царскую Россию, СССР не был побежден или смертельно подорван в большой войне. Его распад не был связан и с изнурительными колониальными конфликтами, несмотря на трясину войны в Афганистане (1979–1989) и волнения в советских национальных республиках (1989–1991). Вопреки расхожему мнению Советский Союз не потерпел поражения в холодной войне. Многих вводит в заблуждение тот факт, что распад империи совпал по времени с завершением глобального военного и идеологического противостояния, но в истории далеко не всегда «после того» равнозначно «по причине того».
Советская империя создавалась и строилась для гонки вооружений, конфронтации и при необходимости для войны. Гонка вооружений сама по себе не была причиной распада империи 15 . Ускорение гонки вооружений в начале 1980-х годов, включая программу Стратегической оборонной инициативы США, не нанесло окончательного удара по советской экономике. Советский «адекватный и асимметричный ответ» на военно-технический вызов президента США Рональда Рейгана в начале 80-х предполагал гигантские затраты, но с точки зрения обычного цикла крупных военных программ набрал бы полные обороты (и потребовал бы наибольших расходов) не раньше, чем в конце 1990-х годов. Горбачёвская разрядка началась на полтора десятилетия раньше, а оборонные программы, осуществлявшиеся на излете советской эры, были реализацией решений, принятых еще в 70-е годы прошлого столетия.
15
Как показал дальнейший опыт, десятикратное сокращение расходов на гонку вооружений в 1990-е не привело к экономическому росту, а скорее усугубило проблемы, разрушив все отрасли экономики, непосредственно связанные с военным производством. Свободного перемещения капитала, труда и товаров в гражданские отрасли не произошло ввиду системного характера милитаризованной советской экономики, и эта система обвально деградировала, но не подверглась рациональному реформированию после 1992 г. Поэтому сейчас, в условиях огромного роста ассигнований на оборону, положение остается немногим лучше.
Причина экономического упадка в другом. Военная промышленность СССР являлась двигателем всего планового хозяйства, ядром общей экономической и техногенной системы. Однако эта система в силу своей собственной внутренней динамики к концу 80-х годов полностью утратила эффективность и привлекательность как локомотив гражданской экономики – на фоне роста запросов массового городского потребителя и в условиях расширения контактов с окружающим миром. В итоге экономика вошла в ступор – вместе со всем нагромождением политических и идеологических догм и мифов, подпиравших государственный строй и монопольную власть номенклатуры.
Технически и экономически СССР мог бы и дальше нести огромное бремя военных расходов, если бы общество понимало необходимость таких жертв. Но государство до основания разъела внутренняя эрозия. Несоответствие между официальными идеологическими догматами и реальной жизнью стало вопиющим. Это порождало у подавляющей части населения апатию и разочарование, лишая режим социальной опоры и поддержки. Господствующий класс при сложившейся системе «естественного» отбора, за редкими исключениями, пополнялся кадрами, которые были поражены духом цинизма, карьеризма и стяжательства.
Крах был ускорен научной, технологической и информационной революцией, повлекшей экспоненциальное расширение контактов СССР в 1980-е годы с внешним миром. К концу 1980-х годов СССР имел более 30 тыс. ядерных боеголовок, 5 тыс. баллистических ракет, 60 тыс. танков и 300 подводных лодок, но, как образно подметил Григорий Явлинский, не смог выпустить ни одного портативного персонального компьютера. В наступившую эпоху сплошной компьютеризации жизни именно это, фигурально выражаясь, явилось символом поражения СССР в историческом споре между «реальным социализмом» и капитализмом.
Советский Союз – как государственно-политический строй и как империю – низвергло не внешнее давление, а глубокая разрядка международной напряженности и непоследовательные попытки внутренних реформ. Михаил Горбачев освободил Восточную Европу, чтобы поддержать политическое сотрудничество с Западом, а Борис Ельцин и российские демократы освободили советские республики, чтобы покончить с правлением КПСС и Горбачева. Демократическая Россия и была главной державой-победительницей в холодной войне, а не США и их союзники, которые оказывали ей лишь эпизодическую и вялую моральную поддержку.
Распад советской экономической и политической системы, а также связанной с ней идеологии предшествовал краху империи, а не наоборот. В этом заключается отличие СССР от Османской, Австро-Венгерской, Португальской и кайзеровской Германской империй. Нельзя провести параллель и с дезинтеграцией Британской, Французской, Голландской и Бельгийской империй, которая не привела к серьезным изменениям в экономическом или политическом строе метрополий.
Тем не менее внешняя политика сыграла в судьбе СССР (как и его предшественницы – царской России) огромную роль. В отношении Российской империи, как было отмечено выше, решающей каплей, переполнившей чашу, была мировая война. Даже наметившиеся к началу 1917 г. успехи на фронтах не могли изменить общую ситуацию. Страна была истощена двумя с половиной годами бессмысленной бойни, не понимала ее цели, люди на фронтах и в тылу видели бездарность военного командования во главе с царем, всеобъемлющее казнокрадство и обогащение спекулянтов на страданиях народа. Крушение империи в итоге поражения (или неспособности достичь победы) в большой войне не выходило за рамки исторического опыта. Вместе с Россией рухнули Германская, Австро-Венгерская и Оттоманская империи. Специфика России в том, что она распалась, находясь в стане победителей, а не побежденных.