Турист
Шрифт:
Расспрашивать Вителли тоже умел. Хотя не буду врать, что стойко отмалчивался: я не скрытен по природе, а в этот момент любое участие расценивалось мной как высшая благодетель. Может, я и был излишне доверчив, но я пострадал из-за этой своей черты уже достаточно, чтобы навредить себе ещё больше. Джино мне казался стареющим бизнесменом, которого недавно осчастливила внуком единственная дочь, или же наоборот, одиноким дельцом, который за жизнь так и не создал своей семьи, и сейчас расслаблялся в любимом ресторане, а я просто попал под хорошее настроение.
— И как тебя занесло в Нью-Йорк, парень?
Я уже рассказал, как прилетел в Чикаго — Джино слушал внимательно, не перебивая — и что нашел себе сразу две работы.
— Ты точно счастливчик! — сказал он.
Я пожал плечами и неопределенно улыбнулся.
— Не понравилось в Чикаго? — подмигнул Вителли.
— Как вам сказать… — я замялся. — До какого-то момента очень нравилось. По крайней мере, — я усмехнулся, — лучше, чем когда в Нью-Йорке воруют все деньги, и приходится днями напролет ходить по чужому городу, не зная, к кому обратиться за помощью.
— Так тебя ограбили!
Я кивнул.
— Занесло в Бронкс. Парней оказалось четверо. Пока я пытался дать отпор, один из них убежал с моими вещами.
— А ты?
— А мне повезло, — мрачно ответил я. — На соседней улице завыли полицейские сирены, они отвлеклись, и я убежал. Дальше ничего интересного, мистер Вителли. Я позвонил знакомым, но они… отказали мне в помощи. После этого я растерялся. Когда я переступил порог этого ресторана, я был уже на грани. Снаружи ресторан казался таким теплым, — я вдруг понял, что несу, и мгновенно замолчал, чувствуя, как предательская краска расползается по лицу. Это был бы хороший момент, чтобы поблагодарить Джино, но я почему-то замешкался.
— Тебе не повезло, — хмыкнул Вителли, откидываясь на спинку стула. Я невольно залюбовался его уверенной позой, руками, уютно сложенными на животе, и дорогим костюмом, так удачно сидящим на его тучной фигуре. Вителли казался мне воплощением успешного и притом добродушного человека. — Чтобы увидеть Нью-Йорк, нужны деньги.
— Не хочу я никакого Нью-Йорка, — слабо отмахнулся я. — Лучше домой, первым же рейсом.
— Впервые вижу человека, прилетевшего в Нью-Йорк и не влюбившегося в него с первого взгляда! — Джино покачал головой. — Почему бы тебе не обратиться в посольство, бамбино? Они сообщат твоей семье…
Я замотал головой.
— Не хочу их волновать, — ответил я. — Ни за что на свете. Я справлюсь, мистер Вителли.
Джино бросил на меня долгий взгляд, но в прищуренных щелочках глаз я не смог уловить их выражения.
— Твои родители, должно быть, гордятся тобой, Олег.
— Это американское выражение, — сказал я. — У нас говорят «любят».
Вителли смотрел на меня на этот раз дольше. Пришлось сделать вид, что допиваю остатки чая в своей уже давно пустой чашке. Нет, в самом деле, я же не предмет какой и не удачное приобретение, чтобы мной гордиться. Неужели меня любили бы меньше, если я был другим?
— Есть, где остановиться на ночь?
Голос Джино вернул меня к делам насущным. Я помотал головой. Сказать словами почему-то не получалось. Вителли прищурился, побарабанил пальцами по столу, и наконец кивнул.
— У меня есть знакомый, сдает комнаты. Я могу поручиться за тебя, он даст крышу над головой. Начнешь работать, отдашь долг.
Я не поверил своим ушам. Мысль о том, что эту ночь я проведу в человеческой постели, в теплоте и уюте, показалась мне настолько трепетной, что я тотчас запретил себе об этом думать: не спугнуть бы.
— Мистер Вителли… я был бы вам очень благодарен… я…
— Потом, всё потом, — отмахнулся от меня Джино. — Устроишься, придешь в себя, и поблагодаришь. А теперь, думаю, пора отсюда двигать, — он подмигнул мне и ухмыльнулся. — Тебе не мешает хорошенько выспаться.
После неожиданного ужина, щедро преподнесенного мне судьбой в лице Вителли, у меня и в самом деле оставалось только одно желание: лечь и уснуть мертвым сном. А потом… а потом посмотрим, кто кого.
Джино расплатился за наш обед, оставив щедрые чаевые, и мы вышли из ресторана. На улице было совсем темно, уже горели мертвенным неоновым светом рекламные вывески, и люди торопились домой. Я мгновенно ощутил пробирающий холод, оказавшись на улице после теплого помещения, и это не укрылось от внимательного взгляда Джино.
— Здесь недалеко, — сказал он, — сейчас свернем в проулок, выйдем на соседнюю улицу. Оставил своего малыша на стоянке. Додж, — пояснил Джино, перехватив мой вопросительный взгляд, усмехнулся и похлопал меня по плечу. — Много места занимает, не припаркуешь у ресторана. Не нервничай, сынок, здесь короткий путь. До Чайнатауна домчимся с ветерком!
Я благодарно посмотрел на него и промолчал, послушно ступая шаг в шаг. Признаться, несколько странно доверять человеку, которого видишь первый раз в жизни, но в тот момент у меня не оставалось ни выбора, ни желания выбирать, как у щенка, послушно поспевающего за хозяином.
Я уже совершенно уверил себя в том, что мистер Вителли — просто добрый подарок судьбы, и не прекращал улыбаться своим мыслям, когда почувствовал взгляд. Неприятный, чужой взгляд в затылок. Пройдя ещё несколько шагов, я не выдержал и обернулся.
Джино остановился, посмотрел на меня, а затем — на троих парней, приближавшихся к нам.
Они не были похожи на обычных грабителей. Глядя на каменные рожи, неотрывные, пристальные взгляды, и напряженные, не подрагивавшие в такт шагам руки, я понял — это за мной. Одного из них я даже узнал: Рокко, тот самый, который вместе с напарниками загнал меня в кубинский район в Чикаго. В его глазах читалась такая ненависть, что я понял: это конец, живым я от них не уйду. В Нью-Йорке не было ни Маркуса, ни Венустиано.
— Твои знакомые, сынок?
Люди Спрута! Но как? Как? Выходит, за мной следили! Видели, как я слоняюсь по улицам, как захожу в еврейский ресторан, разговариваю с Вителли.
Дьявол!
— Уходите отсюда, мистер Вителли, — заговорил я быстро и тихо, не отрывая глаз от приближавшихся к нам парней. — Пожалуйста, уходите.
Они остановились прямо перед нами, в нескольких шагах. Я лихорадочно соображал. Мы находились в переулке между двумя оживленными, шумными улицами — парни хорошо подгадали момент. Но теперь за моей спиной стоял Джино, который не заслужил подобного приключения, и я не мог, не хотел рисковать его здоровьем, или — что вполне вероятно — жизнью.