Туунугур
Шрифт:
К счастью, скоро вернулся Егор.
– Ну как?
– В порядке.
– Киреев расслабился и, откинувшись на спинку стула, добавил: - С тебя бутылка.
– Егор кивнул, а Киреев рассмеялся: - Да ладно, забей. До сих пор помню, как морочился, когда впервые увидел "винду". Ту самую, древнюю. Так получилось, что рядом никого не было, а я понятия не имел про двойной клик. В нортоновской оболочке такого не было. Я почти час щёлкал по значкам то левой, то правой клавишами, естественно, без толку. Отчаяние моё не описать: я выделял папки, выбирал пункты контекстного
– А я долго не мог понять, как войти в интернет, - ответил Миннахматов.
– Кстати, слышал, что у нас творится? Бухучёт читает кафедра горных машин, представляешь?
Киреев хмыкнул, без особого, впрочем, удивления.
– Так я на вас рассчитываю, Анатолий Сергеевич. Придёте?
– встряла Салтыкова.
– Приду, - покорно сказал Киреев.
Выйдя из кабинета, он заглянул в "мужскую" часть кафедры. Там в одиночестве сидел за столом Джибраев и со зверским выражением лица что-то чиркал в тетрадке. Переворачивал страницу, коротко всматривался, и опять чиркал крест-накрест. Рядом возвышалась идеально ровная стопка таких же тетрадок. Киреев понял, что историк проверяет контрольные.
Появлению бывшего коллеги Джибраев обрадовался, но и насторожился. Видимо, заподозрил, что тот вернулся в институт и теперь будет конкурировать с ним за ареал обитания. Киреев его успокоил.
– Компьютер латал нашим барышням. Егор попросил подсобить.
Джибраев перевёл дух.
Потолковали о всяких пустяках. Киреев окинул взглядом так знакомый ему кабинет - теперь от прежнего хулиганства не осталось и следа. На стенах висели планы, расписания, графики отпусков.
– "Рабыню Изауру" напрасно сняли, - сказал он.
– Чем мешала?
– Миннахматов распорядился!
– поспешно ответил Джибраев, словно оправдывался.
– Я бы оставил.
– Он понизил голос: - А как с вашим иском?
– В порядке, - ответил Киреев, поднимаясь.
– Вы не отступайте, - проговорил историк.
– Морально я с вами.
– И я тоже, - ответил Киреев и вышел.
Бажанов, наконец, прислал ему по электронной почте проект искового заявления. Почему-то напечатанный экзотическим шрифтом Franklin Gothic Book. Заодно Киреев узнал никнейм своего юриста - Церберус (явно навеянный каким-то аниме). Что и говорить, неординарный человек ему попался.
С небольшими поправками иск был подан, после чего Бажанов ещё раз наведался к Кирееву - передать документы. Заходить в квартиру он не стал, отдал через порог.
– Удачи в бою!
– пожелал он с доброй улыбкой.
Киреев машинально пожал ему руку и закрыл дверь. В комнате достал из папки копию искового и вздрогнул: оказывается, Бажанов, не мудрствуя лукаво, просто распечатал полученные от Киреева расчеты вместе со всеми комментариями, и приложил их к исковому заявлению. Хорошо ещё, что Киреев там не выражался матом. Однако, подход юриста к своим обязанностям его удивил.
Вошла
– Ну что?
Киреев пожал плечами.
– Буду ждать, когда назначат дату суда.
Мать вздохнула, вытерла ладони о перекинутое через плечо полотенце.
– Зря ты всё это затеял. Ничего же не добьёшься. Ну сам подумай, кто ты, и кто они! Степанов вон уже депутатом стал. С кем тягаться вздумал!
Киреев отложил папку, развёл руками.
– Но надо же пытаться! Под лежачий камень вода не течёт.
– Ну а толку? Выкинешь деньги на ветер - и всё.
Киреев вскочил, начал ходить по комнате.
– Вот потому мы и живём как... как я не знаю где. Всё боимся чего-то! Не верим в себя! Если сами себя не уважаем, кто нас уважать-то будет? У меня все козыри на руках. И закон на моей стороне!
– Да кто его читает, твой закон, - отмахнулась мать.
– Это не мой закон, это наш закон, - угрюмо возразил Киреев.
Мать ещё раз вздохнула и ушла. А Киреев закрыл папку и пошёл кормить Симку.
Стуча каблуками меховых сапог, Светка Вишневская прытко сбежала по облицованному плиткой институтскому крыльцу и скорым шагом направилась в сторону дороги. Кожаная сумка её, которую она несла в правой руке, билась о коленку, едва прикрытую ондатровым полушубком. Наваленные вдоль тротуара сугробы мерцали в свете фонарей.
– Не страшно одной-то идти?
– приветливо спросил Киреев, подплывая сбоку.
– Ой!
– Светка вздрогнула, но, заметив старого знакомого, глубоко выдохнула.
– Ну блин, напугал. Нет, не страшно. Мне недалеко.
– Давай провожу.
Светка независимо пожала плечами. Киреев пошёл рядом.
– А ты откуда тут?
– спросила она.
– Мимо шёл...
– неопределённо ответил Киреев, предоставляя Светкиной фантазии додумать остальное.
– Как дела на работе?
– Да как всегда. А у тебя?
– Нормально. Сбросил степановское ярмо - хожу и радуюсь.
– И где теперь?
– Да так, то там, то сям. Халтурю помаленьку.
– Понятно.
Они прошли мимо старых девятиэтажек и ярко освещённых магазинов, нырнули во двор, где был залит самопальный каток. На катке мальчишки гоняли в хоккей.
– У тебя какие жизненные планы?
– покряхтев, спросил Киреев.
– Планы? Защищусь, стану главным экономистом.
– А дальше?
– Не знаю. Жизнь покажет. А у тебя?
– Чёрт его знает. Покамест болтаюсь как... поплавок. Вроде, не тону.
– Киреев помолчал и спросил, преодолевая себя: - Ну а в личной жизни?
Вишневская покосилась на него.
– А что это ты интересуешься?
– Просто. Интересно.
– Есть предложения?
– усмехнулась она.
– Ага, давай встречаться.
Светка замотала головой.
– Не, я это уже проходила. Ничего хорошего.
– Отчего ж так?
– с обидой спросил Киреев.
– Да ну... Всё одно и то же. Трясина. Хочется чего-то... яркого. Необычного. А в этом городе такое не водится.