Туунугур
Шрифт:
Пока он повествовал о новых проделках директора, Киреев молча слушал его, усмехался, хлебая пиво, затем спросил:
– А вам-то это зачем, Александр Михайлович? Вы же никогда себя борцом не позиционировали. Да и сейчас тужитесь вернуться к кормушке. Хотите тупо насолить мамбету?
– Пожалуй, что так. Вы ведь тоже отнюдь не сражаетесь с системой. Да-да, Толя! Иначе не халтурили бы на стороне, способствуя повсеместному очковтирательству. Кстати, как там поживает диссертация Джибраева?
– Уже допилена. На днях отправлю.
– Киреев отставил пустую бутылку в сторону и сложил руки на столе.
–
– И одновременно помогаете другим Степановым вешать лапшу на уши.
– Политолог придвинулся ближе, и продолжил приглушённым тоном: - Знаете, почему ни один коллега вас не поддержал? Вы пошли против корпорации. А еще вы - балбес, извините за прямоту. Надо было налаживать связи с людьми. А вы законы читали.
Киреев долго созерцал размытый образ Аникина через бутылочное стекло.
– Александр Михайлович, вы не проходили тест Тьюринга?
– Нет. Даже не слыхал о таком. Что это?
– Неважно. Не берите в голову. А введение отправляйте. Посмотрю.
Из "Барбекю" Киреев двинул прямиком к Светке. Поднявшись на лифте, наткнулся на Голубева. Тот стоял у порога и что-то гундосил Вишневской, которая устало слушала его, держась за ручку полуоткрытой двери. Увидев Киреева, быстро заговорила:
– А вот и Толя. Ну всё, идите, идите.
– И стала легонько отпихивать директора музея.
Голубев обернулся, посмотрел Кирееву в глаза.
– Вы не понимаете, что делаете, - сказал он то ли ему, то ли Вишневской.
– Вы тут зачем?
– жёстко спросил Киреев.
Голубев печально покачал головой.
– Эх, Толя, а ведь мы были почти друзьями. Как же так!
– Почти не считается. И вообще, это не ваше дело.
– Вы оба слишком молоды, чтобы понимать, - сказал Голубев, переводя взгляд с Киреева на Светку и обратно.
– Думаете не головой, а другим местом. Но я-то отчётливо вижу, куда вас несёт, Толя, и не хочу, чтобы вы увлекли за собой Светлану. Она этого не заслужила.
– Может, Светлана сама решит, что для неё лучше?
Они стояли друг перед другом как два быка. Вишневская нервно произнесла:
– Анатолий Сергеевич, я повторяю - вам лучше уйти. Чего вы хотели добиться своим визитом?
– Хотел, чтобы вы прозрели. Ведь это - блажь, Светлана, обычная блажь. Вы, кажется, возвели Анатолия чуть ли не в ранг благородного рыцаря, сражающегося с драконами бюрократии, но это не так, совсем не так. Очнитесь, пока не поздно. Он пустит под откос и свою, и вашу жизнь. Я точно вам говорю.
– Это - моя жизнь, Анатолий Сергеевич, и решать мне.
– Я кидаю вам спасательный круг, Светлана. Не отказывайтесь от него.
Киреев встал между Светкой
– Анатолий Сергеевич, вам ясно было сказано: "Уходите". Не провоцируйте.
– Вы - животные, просто животные. Идёте на поводу инстинктов. Не хотите подумать. Ведь вы же - неглупый человек, Толя. Включите рассудок. К чему приведёт ваша так называемая борьба? К разбитому корыту. И это в лучшем случае. Вы перед Степановым - никто! Понимаете это? Он не давит вас лишь потому, что брезгует. Не рассматривает как противника. Но боже вас упаси озаботить его всерьёз. Ведь он - депутат, вхож в высокие кабинеты. Вы понимаете меня? Если вам наплевать на свою судьбу, это - ваше дело, но умоляю, не впутывайте Светлану. Оставьте её в покое. Она... ослеплена вами. Но это временно. Потом пелена спадёт, и что она увидит? Пустоту. Что вы можете ей дать, Толя? У вас даже нет своей квартиры.
– Анатолий Сергеевич, не заставляйте меня выпроваживать вас.
Голубев втянул носом воздух и, глядя Кирееву за спину, произнёс:
– Помните, Светлана, я всегда готов протянуть вам руку помощи.
– Перевёл взгляд на Киреева и закончил: - Прощайте, Толя.
Он направился к лифту, а Киреев вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь.
– Совсем директор башку потерял. Часто он к тебе наведывается?
Вишневская приняла оскорблённый вид.
– Скажешь тоже!
– Ну, если продолжит в том же духе, ты мне скажи.
Он сел на тахту и начал снимать ботинки. Светка подошла к двери и посмотрела в глазок.
– Ушёл, слава богу.
– Старость - не радость, - усмехнулся Киреев.
Глава десятая
Последняя схватка
В апреле Киреева вызвали в МВД поговорить насчёт Бажанова. Киреев честно поведал следователю историю со всеми обстоятельствами, включая роль КПРФ. "В общем, понятно, - заключил тот.
– Вам попался некомпетентный юрист, который развалил дело. Но следствие против него не имеет ни малейших перспектив. У вас даже нет расписки. В договоре, конечно, написано, что он приступает к обязанностям после полной оплаты. Но это - филькина грамота. Копия квитанции об оплате, которую он приложил к исковому заявлению, - то же самое. Фактически, эта копия - подделка. Ни то, ни другое вам никак не поможет. Ну разве что коллеги-следователи возьмутся за этого Бажанова по-настоящему и выбьют из него признание, что он - Рамзес Пятнадцатый. Но с какой стати им заниматься такой мелочёвкой? Они колят урок, рецидивистов. А этим и мараться не станут".
Киреев понимал его правоту, но всё же надеялся получить хотя бы постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Вдруг там будут какие-нибудь новые обстоятельства?
К началу мая срок следствия должен был завершиться, но никакой бумаги он так и не получил. Озадаченный этим фактом, Киреев позвонил следователю. "Странно, - отозвался он.
– Мы отправляли бумагу. Разберёмся".
Разбирался он два месяца. Киреев звонил ему снова и снова. Следователь просто не брал трубку, чем вогнал Киреева в полное дежавю. Только в июле на том конце ответил женский голос, что "следователь уехал в отпуск". Больше Киреев туда не звонил.