Твой пока дышу
Шрифт:
– Пацан будет, – выдаю вслух, не сразу поняв, что вслух.
Линда молча выкатывает фак.
Что ж… снимаю рубашку, закатываю брюки, нагружаю две тарелки еды, одну ставлю возле Линды, вторую оставляю себе, сажусь обратно с видом спасателя-малибу. Красных труселей только не хватает, надо прикупить по случаю.
– Посмотри, – привлекаю её внимание через полчаса, – по-моему, у них губы уже синие. И печёт. Не обгорят?
Линда подскакивает и придирчивым взглядом окидывает детей.
– Да и да, – отбивает коротко. –
И это, чёрт возьми, так мило выглядит! Так забавно! Так удушающе честно! Плыву на волнах своего жидкого блаженства, старательно гоню все прочие мысли, так и норовящие пробраться в мозг и испоганить, нахрен, всё, пока не получаю в руки голенького пацана в одной панаме, отчаянно вырывающегося, мелкого и дико скользкого.
С пацанами проще. Во всяком случае, с пацаном Эмира. Этот чётко знает, что такое поджопник и опасается одного лишь упоминания. Главное – искренне верить в свои же угрозы. Это самое сложное, вообще-то.
В ванной на первом этаже действуем слаженно и чётко. Пока приводим в порядок детей, Эмир обносит загоном бассейн, а Лиля суетится с обедом и каким-то чудом умудряется ничего не разбить. На веранде сталкиваемся на манер супергероев, спасших мир. Лилька с руками в боках, Эмир с надменно вздёрнутым подбородком, Линда в мокром просвечивающем бельё платье, я так вообще с двумя мелкими на руках и жутко самодовольной сразу по нескольким параметрам харей.
И это настолько прекрасно… настолько волнительно, аж пятки покалывает! Ржать первым начинаю, но подхватывают все, включая детей. Если б ещё Линда хоть изредка на меня смотрела, день мог бы спасти утро.
Но наступил вечер.
– Сгоняю за шмотом, – шепчу, прикрывая дверь в спальню, где мне было позволено остаться, пока она укладывала дочь спать. – Даже зубной щётки нет… – посмеиваюсь сам над собой.
– Не моё дело, – отфутболивает безразличным голосом и вприпрыжку спускается по лестнице.
Коза, блин…
Беги, беги, далеко не убежишь.
Вижу же её реакцию на себя. На слова откровенные, на признания, на искренность. Сам кайфую неимоверно, но и она тоже, вне всяких сомнений. Тащится, маленькая, стонет, и ни хрена это не наигранно. Любит-не любит – вопрос десятый. Добьюсь. В конце концов, у нас скоро двое уже будет.
Всё обламывает лишь чёртова записка.
Всё обламывает лишь чёртов Солнцев.
То, что он приложил руку к безумству Лерки, сомнений нет никаких. Нутро меня ещё не подводило, по крайней мере, по-крупному. Главное, чтобы не подвёл Панфилов и собрал компромат.
Только выезжаю за ворота – звонок. Отвечаю без промедлений.
– Ты поставил прослушку на мои мысли? – вворачиваю шуточку, а сам по сторонам поглядываю. Не самые приятные ощущения, если начистоту.
– Что там слушать? – откровенно потешается в динамик Панфилов. –
Проницательный, всё-таки, уёбок!
– Есть что по делу? – прерываю, пока мозг полностью не захватило осознание, что разговариваю с бывшим возлюбленным своей будущей жены.
– Да. Насчёт штрафов был прав, есть несколько снимков с шоссе. Дальше сложнее, приходится искать уличные камеры на каждом перекрёстке, но пока точно могу сказать, что господин Солнцев заселился в «Олимпе», в номере люкс, из которого двинул в сторону области. Куда инфу бросить? Э-мейл?
– Эмиру, – ответ без раздумий, ибо искать свой пыльный ноут и мучительно долго вспоминать пароль от почты нет никакого желания. – Ему скинь на мыло.
– Ок, не вопрос.
– Думаю, из «Олимпа» он двинул к моей матери, – решаю, что продуктивнее будет поделиться информацией, – но тачку у подъезда палить бы не стал.
– Даже так… слушай, может, разложишь по порядку? В разы проще будет. Конфиденциально, разумеется.
Обдумываю. Серьёзно обдумываю, вообще-то, нещадно так гоняя калейдоскоп из размытых стоп-кадров их с Линдой интимной близости.
– Да, ок, – решаюсь. – Завтра. Соберу ещё камеры со своего дома, пошарь по окрестностям.
– Дело в ней, да? – лёгкая хрипотца, появившаяся в его голосе, конкретно давит на больной нерв, но я собираюсь и отвечаю:
– Всегда.
Отключаюсь.
Он – прошлое. Я – будущее. Такая установка.
Больше никакой слепой ревности, больше никаких необдуманных действий, я просто не имею права облажаться. Второго шанса уже не будет.
До дома буквально долетаю. Врываюсь в подъезд, машинально приветствую консьержа взмахом руки, несусь к лестнице, игнорируя лифт, но на полпути останавливаюсь, вспомнив про камеры, и возвращаюсь к нему с просьбой:
– Серёг, дело есть.
– Никого больше не пропускать? – интересуется деловито. С той самой блядской интонацией, которую принято называть «особенной».
– В точку, – старательно ухмыляюсь, чувствуя, с каким отчаянием яйца пытаются подобраться и покинуть отпущенное природой место. – Давно ждёт?
– Так… – опускает взгляд в свой журнал за стойкой и сообщает: – С восемнадцати тридцати четырёх.
– И не спускалась? – мои брови ползут вверх на пару с его плечами.
– Точно нет.
Домой, по понятным причинам, расхотелось. Но то, что какая-то полоумная решила взять мою хату осадой именно сейчас скорее плюс, чем минус.
– Да, слушай… – вспоминаю как будто в последний момент, оборачиваясь, – сделай мне копии всех видео со всех камер на доме. Сколько хранятся?
– Неделю… – бледнеет Сергей и нерешительно предлагает альтернативу: – Может, дать Вам доступ на сервер? У меня нет столько флешек… хардов…
Жизненных сил и терпения, – подсказываю мысленно.