Ты будешь мой
Шрифт:
– Я больше… не буду… есть эту гадость, - шепчу я, чувствуя странную лёгкость в животе.
– Ты русалка, Арин, ты всегда их ела, - отзывается фэйри. – Но, похоже, проклятье не даёт тебе это вспомнить. Сильное.
Я молчу. Сильвен роется в мешке с едой. Достаёт убранный мной утром рубин, морщится, но даёт мне. Потом – солёное мясо и хлеб, оставленные мамой не помню для чего… Я отворачиваюсь – живот бунтует, мне снова холодно, несмотря на рубин, и неуютно.
– Ты никогда не встречалась с дугэльской королевой? – интересуется вдруг Сильвен.
Я мотаю головой. Нет. С чего бы?
Сильвен молчит. Я кутаюсь в плащ.
– Как ноги? Уже не болят?
Вздрагиваю, понимая, что да – боль ушла. Встаю ради интереса. Если бы не слабость, могла бы даже танцевать. Удивительно. Они же болели всегда!
– Ясно, - усмехается фэйри, и я не выдерживаю:
– Что ясно? Ты знаешь, почему они перестали болеть?
– Живая вода, - как само собой разумеющееся отвечает Сильвен. – Живая вода, магия духа. Твоя стихия.
Ну да, так мне всё стало намного понятнее.
– Вот почему у меня руки никогда так не болят? – ворчу я, косясь на воду. – Спина, шея? Всегда ноги! – Мама, когда я спрашивала, начинала суетиться, искать травы какие-то, настои – и всё заканчивалось той же болью и постельным режимом.
– А что ты хочешь?
– усмехается Сильвен, перебивая мои мысли. – Поменять хвост на ноги и не чувствовать боль? К тому же, тот, ради кого ты это сделала, очевидно, сейчас далеко. Был бы рядом, ты бы боли не чувствовала.
Я ошеломлённо смотрю на фэйри. И выпаливаю то, что изумило больше всего:
– Хвост? – что, как у собаки?!
– Ну, рыбий, - Сильвен улыбается, глядя на меня.
– Рыбий, - повторяю я, невольно вспоминая ту несчастную рыбку, которую только что съела. – Какой ужас. Какое… уродство!
– Морякам, я слышал, нравится, - в голосе фэйри явно слышен смех. – Люди поют про прекрасных холодных дев на камнях, любителей расчесать волосы и поглядеться в зеркало. Ты, кстати, как к зеркалам относишься?
– Издеваешься, - я отворачиваюсь.
Ну да, мне нравится расчёсывать волосы и смотреть в зеркало. Ну так мне одной, что ли? Большинство моих одноклассниц ведут себя так же.
– Да нет, - задумчиво говорит фэйри. – Того, ради кого ты отказалась от моря, ты же сманила. Ты совсем его не помнишь? Ты же наверняка его любила. Ничего?
– Ничего.
– Совсем? Вы, русалки, говорят, любите…
Я выпаливаю его Истинное Имя на одном дыхании. И в полной тишине приказываю:
– Не называй меня русалкой. И прекрати эти намёки про морских дев. Хватит. Мне надоело.
Остаток вечера мы проводим в полной тишине, не считая плеска воды и бархатного шёпота дождя.
Ночью мне снова снится тот же кошмар: вода душит. Вся тяжесть километров и километров воды давит на меня, пока я пытаюсь выплыть, дёргаюсь и задыхаюсь. И только когда сильная боль обжигает щёку, просыпаюсь.
Сильвен сидит надо мной – я с трудом вижу его лицо в темноте, только сверкающие глаза.
– Ты в порядке? – у него совершенно равнодушный, ровный голос. – Ты задыхалась.
Я рывком сажусь и хватаю ртом воздух. Мне жарко – скидываю плащ, краем глаза вижу блеск воды. Отшатываюсь.
– Что? – в голосе фэйри появляется напряжение.
– Н-ничего, - я старюсь не смотреть на воду. Отворачиваюсь, сажусь на землю. Дышу. – Просто кошмар приснился.
Фэйри ещё какое-то время смотрит на меня – я чувствую его взгляд, хоть и не вижу. Потом укладывается и тоже отворачивается.
До утра заснуть не получается. Я смотрю в темноту, потом, изредка – на воду. Змеиная голова таращится на меня в ответ, и мне чудится, что глаза у неё как у понурившегося щенка.
Чувствую себя мерзко.
Утром Сильвен роется в мешке с одеждой, находит промасленную бумагу, в которую завёрнуты мои заколки, вытряхивает их и аккуратно складывает выброшенную на берег рыбу. Я, стараясь не смотреть, без аппетита жую хлеб.
Но, когда фэйри зачем-то принимается рыть ямку подальше от воды, не выдерживаю:
– Что ты делаешь?
– Камни, - Сильвен на мгновение отрывается от работы и кивает на рубины. – Надо оставить здесь. В Гленну их тащить нельзя, а мы выйдем туда к полудню.
– Почему нельзя? – с рубинами расставаться жаль. Наверняка Сильвен найдёт ещё парочку причин не разжигать огонь ночью, а без камней будет холодно.
– Потому что с ними нас любой колдун немедленно вычислит.
– И что в этом плохого? – недоумеваю я. – Вот и попросим его помочь…
Сильвен поворачивается ко мне.
– Ты.., - он замирает, глотает часть фразы. – Можешь на помощь в Гленне даже не надеяться. То, что мы сбежали из Дугэла, станет понятно сразу. И никто не захочет ссориться с туманной королевой. А значит, тебя отправят в Дугэл в качестве подарка Её Величеству, а меня убьют.
У меня сразу возникает с десяток вопросов. Например, зачем фэйри ублажать нашу королеву, если мы с Гленной на ножах? И тому подобное. Но я некоторое время молчу, стараясь не думать об этом: в конце концов, не доверять Сильвену причин у меня нет. И в свете того, что происходит, я согласна: мне нужна какая-нибудь сильная колдунья, которая объяснит причину моих кошмаров и любовь водных духов. Хорошо, раз домой мне всё равно не вернуться, я пойду за Сильвеном к морю. Какая-то часть меня, игнорировать которую не получается, очень этого хочет, превращая в навязчивое желание, даже если здравый смысл кричит, что в Дугэле я в безопасности. Ха, в безопасности? Моя мама мертва, одноклассник оказался колдуном, к тому же спятившим. Как я буду объяснять это страже, а? Меня же наверняка ищут. К тому же Сильвена в Дугэле убьют, тут и думать нечего. А я за него в ответе. Значит, надо добраться до одного из Прибрежных человеческих королевств и устроиться там. Здесь мои с Сильвеном цели совпадают.
Пытаюсь помочь фэйри привязать мешки к седлу – Сильвен отбрасывает мои руки и молча делает всё сам. Тоже молча отхожу.
Идём по берегу вдоль течения. Я подбираю юбки и шлёпаю по воде. Она отчего-то не кажется мне холодной – наоборот, почти как тёплое молоко, очень приятная. И ноги – безумное облегчение – не болят.
Сильвен молча ведёт лошадь. Меня снова забавляет, насколько у них похожий взгляд: у фэйри и его животного.
– Сильвен? – фэйри поворачивается ко мне, но глаза не поднимает.