Ты будешь мой
Шрифт:
– Лучше найди что-нибудь тёплое, - тихо говорит он, наклоняясь ко мне. – Или замёрзнешь ночью.
– Мы не будем разводить костёр? – удивляюсь я. Во всех историях, которые мы читали в школе, попавшие в лес путешественники разводили костёр. Почему они при этом не пользовались согревающим камнем, учительница нам сказать не могла.
– Нет, - фэйри садится неподалёку, и я замечаю, что он дрожит. – Слишком заметно.
– Но кому? – костёр значит тепло. Мы и правда задубеем здесь к утру! Да и кого бояться, мифических гленских чудовищ? За весь день никого не встретили.
– Солдатам королевы, - тихо отзывается Сильвен. – Дровосеки… здесь… повсюду, - его глаза закрываются раньше, чем он успевает договорить.
А я целую секунду смотрю на него, вспоминая, что я-то полдня продрыхла (и пол вчерашней ночи тоже), а он нас куда-то вёл почти без остановок.
Мне стыдно.
Роюсь в сумке с одеждой, нахожу шерстяную толстую кофту, надеваю, а своим плащом накрываю Сильвена – поскорее, чтобы не растерять тепло.
Без костра плохо. Мы даже когда с мамой и Марком ездили в горы, всегда разводили костёр. Правда, не для того, чтобы согреться. Это просто было очень… мило: Марк занимался собственно огнём, а мама – едой и всё волновалась, как бы я не простыла. Хотя ночевали мы всегда в одном из домиков в селе неподалёку. Обычно снимали пару комнат, а то и весь дом. Весело было…
Сейчас совсем не весело. Холодно и голодно. Я нахожу остатки мясного пирога – мама готовила ещё до отъезда в Битэг. Раздумываю, не разбудить ли Сильвена. Но он так крепко спит и кажется таким уставшим, что решаю: не стоит. Пусть лучше отдохнёт.
Изучаю содержимое сумок. В той, что с одеждой, обнаруживаю на дне два греющих рубина. Ну спасибо, Марк! От души!
Руны на камнях тихонько загораются, когда я дотрагиваюсь. Поскорее прячу один камень под кофту, другой подкладываю Сильвену. Фэйри морщится во сне, но обнимает камень. Я поправляю плащ, чтобы закрывал обоих, сажусь рядом и слушаю ветер. Потихоньку согреваюсь, но сна всё равно ни в одном глазу.
Сквозь тучи пытается проглянуть луна. У неё плохо получается, несмотря на ветер, которому следовало бы небо расчистить. Но он будто только сгущает темноту.
Неуютно.
Пытаюсь пообщаться с лошадью. Она ведёт себя ровно как Силвьен (может, все фэйри такие –и даже их животные?). Не смягчается даже в ответ на подачку в виде яблока, которое, впрочем, съедает.
Остаток ночи провожу в полудрёме. Прав был Сильвен, кто-то неподалёку точно есть. Я замечаю отблески далёкого света где-то внизу.
– Ты сумасшедшая, - шипит Сильвен, проснувшись утром и брезгливо отбрасывая рубин. – Сбегать от дугэльской королевы и пользоваться её магией?!
– А причём тут королева? – кажется, я начинаю привыкать к его шипению, равнодушию и вечному недовольству. Огрызаться уже не хочется.
– Твоя тюремщица служила ей, - нехотя отвечает фэйри, укутываясь в плащ и тут же с удивлением принимаясь его ощупывать. – Нет, ты точно сумасшедшая. Забери это немедленно! Ты и так будешь обузой, а если заболеешь, тебя ещё и лечить придётся.
Он милашка, да?
– А если заболеешь ты?
– я нахожу бутылку с водой и последний кусок мясного пирога. Щедро отдаю всё это фэйри. Тот смотрит на меня исподлобья, но берёт.
– Я к холоду привык. Ты – нет, - ну-ну, а ночью был совсем не против – ни камня, ни плаща. – Завтракай скорей, нам нужно идти, - сам-то он проглатывает еду в мгновение ока.
– Нужно? – я кусаю яблоко и укутываюсь в плащ (не хочет – не надо). – Послушай, Сильвен. Я тут ночью не спала и много думала. В общем, будь добр, объясни, что происходит. Ты явно понимаешь больше меня.
Сильвен встаёт, в который раз принюхивается, потом садится рядом и скучающе уточняет:
– Что именно я должен объяснить?
Он определённо душка.
– Зачем мы идём к морю?
– Потому что там твой дом, - фэйри смотрит на меня, как на глупую старшеклассницу, только что признавшуюся, что читать она не умеет (ну отшибло у меня память после круга камней – да, настолько!). Говорит раздражённо: – Потому что там, у моря, живут человеческие колдуны, которые, надеюсь, могут избавить тебя от проклятья.
– То есть сделать меня русалкой?
Сильвен кивает. Я смотрю на него и думаю, что совсем не уверена, хочу ли я становиться русалкой.
– Да с чего вы все взяли, что я имею к морскому народу какое-то отношение? – выдыхаю вместе с облачком пара, глядя на небо. – Ты, Марк? Может, это шутка, а? Может, всё подстроено? Может…
– Болят? – перебивает фэйри. – Ноги.
Я замолкаю, удивлённо глядя на него. Болят. Очень. Но я не жалуюсь – я почти привыкла…
– Русалки отказываются от моря только ради кого-то. Кого-то, кого они любят больше, кому они верны сильнее, чем духам вод. Так я слышал, - уточняет фэйри, не глядя на меня. – Только тогда они могут стать людьми. Но если человек, ради кого они это сделали, далеко – у них всегда болят ноги. А если он отвергает их, русалки умирают.
Повисает молчание. Ветер с рёвом набрасывается на камни – в который раз.
– Меня? Отвергли меня? – недоверчиво повторяю я.
А Сильвен неожиданно улыбается.
– Русалка! То, что тебе грозит смерть, тебя не волнует?
– А мне ещё и смерть гро… Слушай, скажи, что ты пошутил? Тебе просто нравится надо мной смеяться! Потому что я из Дугэла, а вы, фэйри, нас ненавидите. И вообще…
– На самом деле мне тебя жаль, морская дева, - говорит вдруг Сильвен, глядя на меня в упор. – Ты как ребёнок, запутавшийся несмышлёныш. Все, кто был с тобой, оказываются твоими тюремщиками. Даже твоё собственное тело для тебя – тюрьма. Твоя магия запечатана, ты изгнана, тебе грозит смерть. Тот, кто сделал это с тобой, должен быть очень жесток.
Я открываю от удивления рот: вот уж не думала, что фэйри умеют сочувствовать! И да, в таком свете то, что он сказал (если это хоть капельку правда) выглядит весьма мрачно.
И слишком дико.
– Но зачем кому-то так со мной поступать? Я же ничего плохого не делала!
Сильвен пожимает плечами и встаёт.
– Идём, русалка. Надо поторопиться. К следующему утру мы должны быть в Гленне.
Я, уверенная, что всё, что за пределами Дугэла – уже Гленна, встаю вслед за ним.
– Ты можешь не называть меня русалкой, а? Моя имя Арин.