Ты – всё
Шрифт:
Нет, блядь… Нет! Это не может быть ребенок Юнии.
Она бы своего не оставила.
Доверяй ей… Блядь, хотя бы попытайся!
– Ты футболист? – врывается в мое звенящее от напряженных дум сознание голос мальчишки.
– Был когда-то.
– Ух ты, как круто! У меня есть твоя футболка! Ты не мог бы ее подписать?
– Взрослые дома есть, Натан?
– Не-а.
Должен развернуться и уйти.
Но не могу.
– Вообще так делать нельзя. Но мне можно доверять. Подпишу футболку, если откроешь.
И замки коротко щелкают.
29
…потеря, которую я, вступая в войну с собой,
никак не желаю отпускать…
Мелкий не только дверь мне открывает. Впускает в квартиру. Позволяет осмотреться.
На пороге понимаю, что ни хрена хорошего мне здесь не светит. Но стискиваю челюсти и шагаю. С гремящим за ребрами сердцем расшатываю не успевший толком закрепиться мир с Юнией Филатовой новыми подробностями ее жизни без меня.
Сколько там времени после развода прошло? Из этой жизни ее до сих пор не вычеркнули.
Везде она. В каждом закутке.
И если наличие обезличенных женских штук и прибамбасов можно списать на предполагаемую новую подружку Поверина, то с фотографиями, которые повсюду, труднее поспорить.
На всех Ю.
С Натаном, которому сейчас навскидку лет десять дать можно, в разные годы его жизни, начиная аккурат с пяти… И с самим Костей Повериным – тупорылым татуированным качком.
Здесь ее до сих пор любят. И чувства эти не скрывают.
Грудь сдавливает. Обручами сжимает. Сердце с легкими в одну кучу сгоняет. Смотрю на улыбающуюся со всех снимков Юнию, и кажется, что никогда больше вдохнуть не смогу.
Это разве она? Та же девчонка, которая дрожала в моих руках.
Чисто внешне все то же. Только глаза чужие. Цепляюсь за эту деталь, стойко игнорируя лапы-грабли Поверина на моей Ю. Да и его самого в целом.
Что с ней было?
В глазах тьма. Одуряющее головокружение. И чернота в нутро будто нефть хлещет. Тошнота поднимается зверская. Страх разлететься на куски не столь ужасен. Подношу спичку, чтобы разнесло. Освободило.
Больно? Разрушен. Сгораю. Но не убит.
– У нас все хорошо, – подкидывает дровишек Натан. – Мой брат чемпион Европы по джиу-джитсу! А скоро победит весь мир! И мы переедем. Далеко-далеко.
– Твой брат?
– Костя.
Ну да, похожи. Похожи.
Смотрю на гориллу, якобы в поисках интеллекта. На самом же деле задаюсь вопросом, могла ли эта тварь резать Ю.
На конченого извращугу, честно признаться, не особо тянет.
Но и по Юнии никогда ведь не скажешь…
Сука, как же жжет за грудиной. Вдохнуть невозможно.
На хрена ехал сюда? Какую информацию рассчитывал вскрыть? Что не жила здесь?
Глупо. Потому как все указывает на то, что была здесь. С ним.
– Где брат? – хриплю, обращаясь к малому.
– Работает.
– А ты что же?..
– А что я?
– Дома сидишь?
– Так ведь каникулы.
– Понятно.
– Футболку подпишешь? Ты обещал?
Поджимая губы, киваю. Кулаки стискиваю. Работаю на выносливость в титаническом труде переживать боль.
– Откуда она у тебя? – спрашиваю, когда пацанюра приносит часть моей старой футбольной формы.
– Юния подарила… Еще давно…
«Подарила…» – раскатываю мысленно, визируя маркером часть своего прошлого.
Я бы ни одну ее вещь не отдал… Не отдал же.
Сколько еще боли будет?
– А ты играешь сейчас? Юния говорила, что тебя звали в столичный клуб и национальную сборную, но ты предпочел забугорную команду.
На автомате ухмылку давлю. Просто не знаю, как еще с эмоциями справляться.
– Нет. Давно не играю.
– Даже понарошку?
Хмурюсь, пока догоняю, что под «понарошку» Натан подразумевает любительское увлечение футболом.
– Даже понарошку.
– А мы с Юнией играем!
– Рад за вас, – роняю, скрепя сердце.
– Сейчас новая звезда в юношеской сборной – Тарас Говорун. Помнишь такого?
Мотаю головой.
– А он тебя помнит. Есть ролик, где он рассказывает, что попал в футбол благодаря мажору, который устроил его в спортшколу, купил форму и дал денег. Твое имя называет! И счастливый стольник баксов показывает! Помнишь, помнишь? – распаляясь, несколько раз подскакивает.
Усмехаюсь, когда понимаю, о ком речь.
Но снова мотаю головой.
– На то он и Говорун, чтобы говорить. Красивая легенда. Видишь, как тебя проняло. Ну и остальных, я уверен, тоже.
– Да ты просто забыл! Даже Юния сказала, что похоже на правду! Похоже на тебя!
Даже Юния… Касается это сообщение сердца.
– Что еще она обо мне говорила?
– Ничего. Она о тебе не любит распространяться, – старательно выписывает слово, которое явно от самой Ю и подхватил. – Думаю, ей до сих пор больно из-за того, что ваша дружба закончилась.
Зверь в моей груди поднимает голову. Чтобы завыть.
Тихо. Утробно. Отчаянно.
С хрипом прочищаю охваченное огнем горло.
– Телефон тебе оставлю, – протягиваю Натану визитку. – Пусть брат наберет. Скажи, что разговор серьезный и не терпящий отлагательств. И больше чужим дверь не открывай.
– Ты не чужой.
Больше ничего не говорю. Молча покидаю квартиру.
В груди расщелина глубиной с Марианскую впадину, а я еще, сука, тешусь какими-то призрачными надеждами. Звоню в соседнюю дверь. Открывшей старухе фото Юнии с мобилы засвечиваю.